Мариам сказала, что не могла его потерять во второй раз, и заплакала. Намекая, видимо, на какие-то чувства. Вот тут бы ему ей поверить – ведь если так рассудить, это чертовски льстило, но… Это было так же лестно, как и невероятно. Невероятно, мать его! Потому что прошло пятнадцать лет. Она побывала замужем, родила сына, построила бизнес, купила все те чертовы игрушки… уж явно не для того, чтобы мастурбировать на его светлый лик. Или…

– Чего не танцуешь? – пропела Ветка, плюхаясь на стул рядом с Женей.

– Из меня танцор не очень.

– А вот Мариам с дядей Рубеном отлично смотрятся.

Мариам как раз кружилась с отцом, так соблазнительно покачивая бедрами, что его стояк грозил стать серьезной проблемой, если кому-то взбредет в голову произнести очередной тост, и понадобится подняться.

– Ага. Не знал, что он так умеет.

– Ты вообще много чего не знаешь. Но это не помешало Мариам затащить тебя под венец. Колись, как это у нее вышло? – Ветка захохотала, ткнула его в бок острым локотком.

– А ты как думаешь? – не сводя глаз с Мариам, спросил Кравец исключительно для того, чтобы поддержать беседу.

– Ну, если бы вы встречались чуть больше, я бы, конечно, решила, что она залетела. Мы буквально недавно обсуждали, что этот способ – верняк. – Женя стиснул в пальцах стакан. – Но тут же – другое дело! Вот я и интересуюсь.

– Поженились и поженились. Красивая она. – Кравец отправил в рот остатки коньяка и вышел из-за стола.

– Жек, стой! – оказывается, рядышком был и Коган.

– Чего тебе?

– Я тут краем уха услышал, что Ветка несла…

– И?

– Не слушай её. Не будь дураком. У нее язык без костей, понимаешь? Я не знаю, какого черта происходит у вас с Мариам, но ты же ее знаешь, она никогда бы так с тобой не поступила.

– Ты так в этом уверен? – Женя сощурился.

– Да. Она любит тебя.

– Ага, это точно, – зло хмыкнул Женя. – Отойди, Там…

Коган послушно отступил. Но бросил ему в спину:

– Ты будешь последним придурком, если все просрешь!

– А ты, я смотрю, прям эксперт в этом вопросе?

– Я своего не упустил бы. Потому что знаю, как это – любить. Любить долго и безответно, – выплюнул Тамерлан.

– И каким боком этот факт относится к нашему разговору?

– Если ты не понимаешь – мне тебя жаль.

Коган разочарованно покачал головой, поймал взгляд догнавшей их Ветки, смачно сплюнул в сторону, развернулся и ушел.

– Это что было? – хлопнула длинными ресницами Сандалова.

– Спроси у Тама. Я без понятия. Ух ты, уже совсем поздно. Как думаешь, я могу умыкнуть невесту?

– Жену! – весело поправила Вета. – Думаю, на это у тебя есть все права, – подмигнула. – Без шуток – я ужасно за вас рада.

К моменту, когда Женя вернулся в зал, танец Мариам с отцом закончился. Она одиноко стояла у стола молодых и крутила в руках свой бокал. В нем было ситро, которое по виду напоминало шампанское.

– Я хочу уйти. Пойдем?

– Д-да. Да, конечно.

– Прощаться не будем. Не то это затянется еще на час.

Мариам послушно взяла его руку и пошла из зала прочь. На пути у них вышла одна заминка – в небольшом проходе у лестницы, где однажды, пятнадцать лет назад, Мариам призналась ему в любви, а он… Деталей Женя не помнил, но сейчас почему-то казалось, что в тот вечер он мог бы действовать мягче. Мог. И должен был. Их взгляды встретились и разбежались, подгоняемые одними и теми же воспоминаниями.

– Удивительно, сколько событий моей жизни связано с этим заведением. Теперь еще и свадьба.

– Да.

Вот и весь разговор… В последнее время они как будто не могли найти общих тем. А впрочем, брачная ночь – не время для бесед, не так ли?

– Хочешь снять платье? – тихо спросила Мариам, когда они добрались до дома. Тетя Лали настояла на том, что эту ночь Левон переночует у них с дядей Рубеном, так что они были одни, и этим можно было воспользоваться. Да что там… Этим очень хотелось воспользоваться. Если бы не чертов диссонанс внутри.

«Да, хочу! Очень!» Совсем простое платье-комбинация на шикарной фигуре Мариам смотрелось невероятно. И эти тонкие бретельки, которые так и норовили сползти с плечика… Он думал о них все время, с тех пор, как Мариам, упарившись, сбросила свой пиджак.

– Нет. Я хочу в душ.

– Ладно. Тогда я схожу в гостевой.

Женя отрывисто кивнул. Стащил осточертевшие туфли, костюм. Бросил все на полу в спальне и поплелся в ванную. Включил холодную воду. Подставил гудящую голову упругим струям. Уперся ладонями в стену. И двух месяцев не прошло, а его жизнь перевернулась с ног на голову. Он чувствовал себя… растерянным. Беспомощным перед обстоятельствами. И ничего хуже этого в его жизни, пожалуй, не было.

Когда он вышел, Мариам уже давно искупалась и теперь ждала его, сидя на краю постели, облаченная в шикарный комплект белья и ничего не скрывающий халатик. Ни того, ни другого он на ней не видел прежде. Наверное, она готовилась к брачной ночи. Интересно, какой в этом был смысл? Ведь она, получив свое, могла уж не напрягаться. И самое дерьмовое, что он бы все равно ее хотел. Даже зная об этом. Все равно чертовски хотел.

– Женя…

– Мне нужно собрать вещи. Завтра самолет, а я ничего не успел из-за всей этой круговерти.

Мариам склонила голову. Пальчики на ее ногах поджались. Красивые, длинные, с ногтями хорошей формы, выкрашенными в ярко-белый цвет, который на ее загорелых ногах смотрелся удивительно эротично.

– Тебе помочь?

– Нет. Я сам. Тебе нужно отдыхать.

«А мне понять – как жить дальше».

– Наша жизнь теперь будет такой? – спросила едва слышно.

– Нет. Это вряд ли. Мне просто нужно немного времени, чтобы все осмыслить.

– Ты не хочешь меня из-за беременности?

– Нет. Не из-за нее. Извини, у меня правда полно дел перед отъездом.

Мариам отрывисто кивнула. Встала с кровати, порылась в шкафу и опять куда-то ушла. А вернулась уже в трикотажных брюках и объемной футболке.

Долгое время потом Женя ругал себя, что из какого-то идиотского принципа не воспользовался ее предложением. И, чего уж греха таить, одним из тех немногочисленных бонусов, что давал ему брак. За каким чертом он упрямился? Что хотел доказать? Кому?

Себе. Доказать то, что ее власть над ним не безгранична. Потому как унизительно было пускать слюни по бабе, которая выставила его дураком. Но чем больше Женя находился вдали, тем очевидней становилось понимание – ни чер-та. Он скучал. Несмотря ни на что. Он думал о ней даже на важнейших переговорах, деловых встречах и нескончаемых совещаниях. А она? Скучала ли по нему она? По всему выходило – не очень-то. За все время его отсутствия Мариам ни разу сама ему не позвонила. И не написала ни разу! Только в ответ. Если он что-то спрашивал. Как правило, о ее самочувствии или делах семейных. Вроде – «Как родители?» Или – «Мама говорила, что вы ездили вместе по магазинам». Или – «Дуня прислала проект дома. Глянь на досуге, может, ты что-то хочешь добавить».