– Я понял. Но, к счастью, вопрос так не стоит.

– В каком смысле? – Женя остановился так резко, что покачнулся. Сердце оборвалось, ухнуло в пятки. В голосе, когда он повторил «В каком, мать его, смысле, Там?!» – отчетливо прозвучали истеричные, стыдные для мужчины нотки.

– В смысле – с ней все неплохо. Ты молодец, что купил ей новую машину. Если бы она была на своем Фордике, ее бы раскатало в лепешку. Рендж ее спас.

Слава богу! А ведь она до последнего не хотела принимать этот подарок, и если бы… Если бы! Что бы он делал?

Женя на секунду прислонился лбом к прохладной дверце шкафа. Он не мог ее потерять. Не теперь, когда понял, как много эта женщина для него значит. Не теперь, когда он решил, что только с ней и мог быть. Потому что она одна ему предназначена. Вылеплена под него. Он бы не вынес…

– Я могу с ней поговорить?

– Она спит. Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться?

– Не знаю. Сейчас посмотрю билеты… Или закажу джет. Черт! Вообще башка не соображает. – Женя тряхнул головой.

– Это нормально, брат. Не вини себя.

– Спасибо. – Что еще тут можно было сказать? Женя откашлялся. Сглотнул непонятно откуда взявшиеся слезы. – И по поводу мамы… Вообще стариков. Ты за ними присмотри, ага? Пока я приеду.

– Сделаю все, что смогу.

И ни секунды сомнений. Там сделает. Он мог на него положиться, как и на всех остальных. Пятнадцатилетняя пауза в дружбе ее не отменяла. Хотя, наверное, могла.

Дорога заняла восемнадцать часов. Пока нашелся джет, пока согласовали маршрут, пересадка в Нью-Йорке, где их продержали почти два часа. За это время Женя несколько раз порывался позвонить Мариам. Набирал и стирал сообщения – благо связь в самолете была. Но так ни черта ей и не отправил. Все слова казались неправильными и мелкими. А фразы – абсолютно пустыми. Они не отображали и сотой доли того, что он в самом деле испытывал. Того, что хотел и должен был ей сказать.

«Держись» – глупость.

«Я с тобой» – так ведь нет.

«Я тебя люблю» – да, это, пожалуй, самое правильное. Но такое, наверное, лучше говорить, глядя в глаза. Потому как, опять же – ну, что это «люблю» само по себе значит?

Ну почему? Почему он никогда ей этого не говорил? А если бы вдруг стало поздно? Почему он никогда не задумывался об этом?

А если бы стало поздно…

«Напиши, когда ты прилетишь. Тебя Сиваков с мигалкой встретит».

«Ей что – хуже?» – настрочил с большим трудом, потому что пальцы никак не желали попадать на нужные кнопки.

«Нет. Выдохни ты уже. С ним будет быстрее».

К тому моменту Женя был на ногах уже почти двое суток. Так что да… Быстрее бы ему не помешало. Просто ее обнять. Убедиться, что все хорошо, и отрубиться, по меньшей мере, на сутки. Только бы с ней все было в порядке.

– Жек! Я тут… – прогудел Сиваков. – Херово выглядишь. Давай сюда свой чемодан. Совсем легкий.

– Спасибо, Мить. За все, – ткнул пальцем в мигалку.

– Да без проблем. Не чужие ведь люди.

– Ага. – Кравец рассеянно кивнул и первым забрался в машину.

– Мы с ней даже пробовали мутить, но знаешь, Мариам, кажется, всегда в тебя была влюблена. Так что ни черта у нас, конечно, не вышло.

Видимо, желая, как-то его поддержать, Сиваков всю дорогу без умолку болтал. Но если большую часть сказанного Женя пропустил мимо ушей, а тут помимо воли прислушался.

– Это вообще было идиотской идеей. Все равно, что с сестрой это самое… Ну, ты понял.

Ага. Понял. Смешно. И неважно. Потому что Мариам всегда любила лишь его одного. Его девочка. Его… Никому не отдаст. Ни богу, ни черту.

Женя устало растер лицо. Ну, скорее же! Вся его усталость, вся тоска по ней, достигнув своего предела, так и норовили выплеснуться наружу. И чтобы как-то взять их под контроль, всего-то и требовалось – ее обнять. И заглянув в глаза, без слов сказать «Я рядом, теперь все будет хорошо. Слышишь?».

Тамерлан встречал Женю у входа в клинику.

– Ну, слава богу! Добрался.

– Как она?

– По-моему, в ужасе. Я поэтому тебя и вызвал.

– В ужасе?

– Угу. Она панически боится потерять ребенка. Панически… Понимаешь? Это ненормально. Ей нужно больше думать о себе. Надеюсь, хоть тебе удастся ее в этом убедить.

Женя машинально кивнул, осмотрел пустой коридор.

– А где все?

– Не поверишь – разогнал! А так тут человек по десять сидело. Одних выгонял – приходили другие. Устроили мне тут.

– Строг… Слушай, Там, ты же так и не сказал, что с ней?

– Да ничего. Ушиб грудной клетки, ну, и так, всякое, по мелочи. В сравнении с тем, что с ней могло быть при таком столкновении – отделалась Мариам легким испугом. Я же сказал – меня больше ее психологическое состояние волнует.

– Разберемся. Сюда? – кивнул на дверь.

– Ага. Тогда не буду вам мешать.

Женя вошел тихонько. Время уже было позднее, и Мариам спала. Рядом с ее койкой – ни кресла, ни стула. Недолго думая, Кравец опустился прямо на колени и осторожно щелкнул выключателем ночника. Мариам сморщила нос, но не проснулась. Бледная, на виске ссадина. И темные-претемные круги под глазами. Он мог ее потерять…

Женя стиснул зубы. Уткнулся разгоряченным, покрытым пленкой испарины лицом в матрас. Боднул ее бок, потерся темечком, лицом, открытым ртом. Наверняка со стороны его поведение выглядело полным безумием. Плевать… Ему было плевать.

– Жень… Женя!

– Привет. – Почему-то не мог себя заставить оторваться от того, что делает, и посмотреть ей в глаза.

– Привет. А ты как здесь оказался?

– Мне позвонили. – Какие-то странные, глупые, ничего не значащие слова…

– А мне ничего не сказали. Ой! Не смотри на меня, пожалуйста. Я ужасно выгляжу…

– Ты с ума сошла? Как будто мне есть до этого дело! Когда ты… Господи. Мариам. – Он поднялся с колен, сел на кровать. Зарылся носом ей в волосы. – Я мог тебя потерять. Я мог тебя потерять…

– Мы можем потерять малыша. Знаю, ты не очень его хотел…

– Это только вначале. Сейчас все изменилось. Знаешь, я даже купил ему костюмчик.

– Правда? – Мариам всхлипнула.

– Ага. Совершенно идиотский, вроде как костюм цыплёнка. С гребешком на шапочке. Желтого цвета. Чтобы и мальчику подошел, и девочке. Мы же еще не знаем, какого пола он будет…

– Не знаем, да. Хоть мне и сделали УЗИ, чтобы понять, как дела у малыша, срок для определения пола еще маловат.

– Да это и неважно сейчас. Правда? Главное, чтобы с мелким все было хорошо, – шептал он, продолжая поглаживать ее дрожащими от эмоций руками. – Эй… Ну, ты чего, маленькая?