— Я никуда не пойду! Влад, ну что ты молчишь? Она же нас на улицу выгоняет!

— Ну ты, чего, Оленька. Какое на улицу. Не драматизируй. У Владика квартира есть, вот там прекрасно обустроитесь. Места много.

— Там ремонт! Я же тебе говорила.

Смотрю на Влада и по ухмылке понимаю, что нет там никакого ремонта. Он просто не пускает ее в свою берлогу.

Весело они тут живут. Просто душа в душу.

— Я пожалуюсь родителям!

— Ух ты! Вот это поворот. Вперед. Правда я тебя немного опередила и уже сказала им, что вы сегодня переезжаете.

— Ты не имеешь права.

— Имею, это моя квартира. И я не совсем понимаю, какого черта вы тут делаете. Тем более без моего разрешения.

Влад мрачнеет с каждым моим словом, потом склоняется к Ольге и холодно произносит:

— Стоп. Ты же сказала, что это твоя квартира, — голос у него сейчас такой, что даже мне хочется поджать хвост и спрятаться.

— Да, — отважно надувается Ольга, — мне, между прочим, родители разрешили…

— Так ты начала канючить у них ключи, а они, как всегда, не смогли сказать тебе нет, — подсказываю я.

— Неправда! — визжит она.

— Так это квартира Ярославы? — спрашивает Влад, не отрывая взгляда от Ольги.

Она что-то мямлит, мнется, пытается выкрутится.

— Документики показать? — бесцеремонно вмешиваюсь в их теплую семейную беседу, — Там четко прописано кто хозяин этой квартиры.

Влад сжимает пальцами переносицу и жмурится крепко-крепко, будто у него чертовски болит голова. Потом не глядя ни на кого, выходит из кухни с одним единственным словом:

— Абзац.

Точно, милый. Он самый. Лютый и беспощадный.

— Мы никуда не пойдем, — Ольга упрямо топает ногами, — никуда! Слышишь?!

— Ну, ок. Сейчас вызову полицию, и скажу, что у меня незаконное вторжение в частную собственность. Кстати, хорошая идея. Отвезут в обезьянник и решится проблема, где жить. Что скажешь?

Швецов быстро возвращается. Уже полностью одетый, собранный, с коричневым кожаным портфелем для ноутбука. Накидывает на плечи дубленку и начинает обуваться. Движения у него нервные, дерганые, и весь он такой, что тронь и рванет.

— Влад, — со слезами на глазах канючит Ольга.

— Собирайся, — отрывисто приказывает он.

— Вот, Оленька, слушай мужа. Он плохого не посоветует, — на мужской волчий взгляд отвечаю холодной улыбкой.

Похоже, для него оказалось сюрпризом, куда именно он своих шлюх таскал. Молодец, Оленька, всем умудрилась по ушам наездить. Талант.

— У меня много вещей! Мне нужно время!

— Взяла самое необходимое и на выход. Живо! У тебя минута на сборы, или поедешь сама.

От его тона она испугано приседает и пулей вылетает с кухни, а спустя ровно минуту бежит обратно с растопыренной наскоро собранной сумкой, из которой на пол валятся трусы и колготки.

— Там еще много осталось. Я потом заберу.

— Непременно, — наблюдаю за тем, как они выходят из моей квартиры и со словами «счастливого пути», захлопываю дверь.

Потом прижимаюсь в ней лбом и просто стою, пытаясь перевести дыхание. Мне физически плохо после этой встречи. Больно. Такое чувство будто из меня все вытряхнули, перемешали грязными вилами и обратно закинули.

Я как ненормальная прячусь за шторами, наблюдая за тем, как Влад небрежно закидывает Ольгино барахло в багажник, и садится за руль. Сестра что-то бузит, эмоционально размахивает руками, указывая в сторону подъезда, но, по-моему, ее никто не слушает.

Когда они отъезжают от дома меня начинает трясти еще сильнее, и такой откат накрывает, что едва могу устоять на ногах. Дурацкое сердце трепещет и сжимается, норовя и вовсе остановиться, и никакое самовнушение не помогает.

Я сколько угодно могу повторять себе, что сильная, храбрая и отчаянная, но какой смысл врать? Меня колбасит от одного присутствия Влада.

Злость, ревность, разочарование, обида — все это заново поднялось, образуя кипящий водоворот там, где еще совсем недавно была уверенность в том, что все прошло.

Почему прошлое просто не может отпустить меня и остаться в прошлом? Я не хочу ни страданий, ни переживаний, ничего. Я просто хочу спокойствия.

Я иду в комнату и смотрю на смятую постель, в которой застукала Влада с левой девкой. Казалось бы, какая разница, он чужой муж, и мы давно не вместе, а меня кроет по-черному.

Ревность вместе со злорадством. Я как последняя дрянь радуюсь тому, что их брак — дешевый фарс. Надеюсь, они оба мучаются в нем и давятся от безысходности…как и я.

Квартиру я отвоевала, но находиться в ней выше моих сил. Изо всех щелей веет Ольгиным присутствием, а еще по нервам бьет запах хвойного яблока. Тот самый, от которого раньше дурела и надышаться не могла.

Я не могу здесь оставаться.

Кто-то может меня назвать истеричкой, но мне плевать. Схватив с полки сумку, я выбегаю на лестничную площадку, а потом и вовсе выскакиваю из дома. Тяжело опускаюсь на лавочку во дворе, облокачиваюсь на колени, обхватываю пульсирующие виски и пытаюсь успокоиться.

Нельзя так. Просто нельзя и все. Надо закрыть дверь в прошлое и идти дальше.

— День добрый, — набираю телефон компании по вывозке мусора, — мне нужно вывести хлам из дома.

— Мебель? Коробки? — деловито уточняет девушка оператор.

— Все. Хочу, чтобы остались голые стены. Сегодня!

— Это будет недешево.

— Мне все равно, — еле сглатываю и сообщаю адрес

Идти некуда, поэтому я продолжаю сидеть на лавке, жду рабочих, отдаю им ключи и наблюдаю за тем, как они выгребают все барахло из моей квартиры, и малодушно надеюсь, что, когда все это закончится, мне станет легче.

Пока сижу на лавке мне названивают все, кому не лень. И отец, и тетя Лена, и Оленька. Только Швецова для полной радости не хватает, но этот гад мне точно звонить не станет. Я игнорирую всех, потому что и так понятно, из-за чего такой шквал звонков. Сестрица нажаловалась предкам и они, как всегда, будут пытаться нас помирить и попутно убедить меня, что нельзя обижать маленьких и слабых. Именно так они видят свою драгоценную Оленьку — хрупкий цветочек, который нужно оберегать. В отличие от меня. Я-то в их глазах с пеленок была взрослой и самостоятельной.

Блин, несправедливо как-то. Я раньше об этом старалась не задумываться, а сегодня, после долгого отсутствия контраст виден, как никогда четко. И он меня удручает. Мне не хочется ругаться с родителями, но… Но, если потребуется, сделаю это. Я не буду ни мириться с Ольгой, ни что-то ей уступать.