— Конечно.

Ни черта он не перезвонит. Я-то знаю. Но дурочка верит, шепчет какую-то ласковую ересь и уходит.

Мы с ним остаемся вдвоем.

Я не могу заставить себя обернуться, поэтому продолжаю пялиться в окно, хотя ничего интересного там нет. Поздний мартовский снег, тяжелыми комками падает с неба, тут же превращаясь в кашу на асфальте, голые ветки деревьев, серые машины.

Не слышу его, но знаю, что стоит позади, смотрит на меня. Чувствую, как тяжелый взгляд проходит от макушки до пяток и обратно.

— Приехала, значит, — усмехается Влад, — внезапно.

От его голоса по коже мороз и толпа бешеных мурашек.

— Соскучился?

— Нет, — говорит так равнодушно, что не возникает никаких сомнений в его искренности.

Я все-таки оборачиваюсь. Смотрю на него поверх кружки, делаю маленький глоток несмотря на то, что кофе нестерпимо горячий, морщусь.

Швецов стоит, подпирая стену плечом. Босой, в одних спортивных брюках, висящих низко на бедрах. Я невольно веду взглядом по рукам, сложенным на груди, по четко вылепленным порожкам пресса и красивым косым мышцам живота.

Влад не шевелится, позволяя себя рассматривать, только карие глаза становятся совсем черными. Как у дьявола. Потом отталкивается плечом от стены и подходит ближе.

Непростительно близко — протяни руку и прикоснешься.

— Не подходи. От тебя воняет, — намекаю на девицу, которая только что ушла.

— Что не так, Ясь? — он снисходительно улыбается, но в глазах плещется лютая стужа, — все как ты хотела. Разве нет?

Я хотела не этого. Но в жизни всегда приходится чем-то жертвовать ради своих целей, а потом остается только жить с результатами своего выбора. Мне казалось, что за эти годы, я научилась этому в совершенстве. Выдрессировала себя, выкинула все сожаления из головы. Из сердца. Научилась улыбаться, даже если внутри кипит и засасывает черное болото.

Только почему-то сейчас, глядя в темные глаза, хочется как в детстве, упасть на кровать, уткнуться носом в подушку и выть.

— Возможно, — жму плечами.

— Не скромничай, — очередная холодная улыбка, за которой стелется тьма, — Ты же любишь все за всех решать.

Это удар ниже пояса. Он это знает.

Я не успеваю ответить.

Раздается звук отпираемой двери, и в квартиру входит Ольга. Как всегда, одета по последнему писку моды. Прическа — волосинка к волосинке. Свежий макияж, такой, что его не видно, но он есть. Шлейф цветочных духов, с нотками горечи.

— А вот и я! — сообщает она, растягивая губы в радостной улыбке, — ну как вы тут? Чем занимаетесь?

Влад смотрит на меня, нагло вскинув одну бровь. Дескать, давай, скажи сестренке, чем я тут в ее отсутствие балуюсь.

Не боится. Не жалеет.

Я тоже улыбаюсь:

— Да, вот обсуждаем, как будем отмечать мой приезд.

Он опускает взгляд, усмехается, качая головой. Отчетливо слышу его тихие слова, предназначенные только мне:

— Какая же ты…

Не договаривает. Уходит с кухни, а я понимаю, что все это время не дышала.

— Я мигом. Руки только помою, — Ольга бросает сумку на полку и идет в ванну.

Смотрю ей вслед и дрожу, едва удерживая кружку в руках.

Зачем я сюда вернулась?

Я ненавижу свою сестру…И все еще не могу забыть Влада.

***

Мое одиночество длиться недолго. Буквально через пару секунд возвращается Ольга, а следом за ней Влад. К счастью, он накинул на себя футболку, и я больше не пялюсь голодными глазами на его телеса. Уже легче.

— Ну, с возвращением, Ярочка, — сестра смачно целует меня в щеку, как всегда, оставляя след на коже, а потом подходит к Владу и берет его под руку, всем своим видом демонстрируя, как у них все здорово и сахарно. Швецов, подняв одну бровь, наблюдает за моей реакцией, — мы так рады тебя видеть.

— А уж я-то как рада, — тру кончик носа, чтобы унять внезапно накатившее волнение. Мне неприятно видеть их вместе, внутри закипает давно застывшая лава.

Эта ситуация неожиданно открывается передо мной во всей своей чудовищной красе. Я пытаюсь понять, как мы все могли до такого докатиться, но ответа нет. Я даже не до конца понимаю, что вообще происходит. Почему Влад женат на Ольге, но при этом таскает баб, да еще и в мою квартиру. Это очень мало похоже на нормальную счастливую семью, которую так стремиться продемонстрировать Оленька.

Что-то у них не так. Хотя, о чем это я? У них все не так! У нас всех все не так!

— Какие подарочки ты приготовила? — у Ольги жадно загораются глаза. Она всегда любила получать презенты. И побольше. И желательно за мой счет.

Это отгонят панику, которая уже начала шевелиться в груди, и будит злость.

— Ах, подарочки. Точно! Прости, от радости совсем забыла. Сейчас будут, — беру свою сумку, открываю молнию и долго там копаюсь, — так, где-то тут. Сейчас, сейчас. Минуточку. Ага, вот они.

Достаю две фиги и шевелю большими пальцами.

Ольга глупо хлопает глазами, не понимая, что это такое, а Швецов с улыбкой качает головой и отворачивается. Мне даже в какой-то миг чудится, что в темных глазах промелькнуло восхищение. Наверняка показалось.

— Это…это что?

— Это от всей души. Везла, старалась. Выбирай. Тебе какую? Левую или правую? — протягиваю ей обе фиги и смотрю в упор. Жду, когда наконец до нее дойдет, что не просто так я сюда пожаловала.

Не доходит. Ни в какую.

— Шутка такая да? Ну, не очень смешно. — как-то неуверенно произносит она. — Будем праздновать?

Ольга, похоже, стала еще дурнее, а я злее.

— Естественно.

— И как?

— Предлагаю отметить мое возвращение, сбором ваших манаток.

Я не смотрю на Влада, зато он смотрит на меня, не отрываясь. Волчий взгляд, кажется, снимает слой за слоем, пытаясь проникнуть внутрь.

Перебьешься. Для тебя там давно ничего не осталось.

— Зачем их собирать? — сестра, как всегда, ничего не понимает.

— Потому что вы уезжаете.

— Куда?

— Куда ходите. Хоть в другую квартиру, хоть на вокзал, хоть на лавку в парке.

— Погоди. Я не поняла, — она вся подбирается, — ты нас прогоняешь что ли?

— Пять баллов, умница. Держи еще одну подарочную фигу, — ухмыляюсь я, — Все правильно ты поняла. Так что собирай вещички и на выход.

— В смысле на выход? — верезжит Ольга, как резанная, и хватает Влада за руку, — скажи ей! Это наш дом.

— Вы здесь просто временный эпизод. Так что вон отсюда.