Обреченно выдохнув, Илкет склонился с поцелуем к ведьме, ожидая встретить что угодно, но только не мятно-фруктовый вкус кондитерских пастилок. Увлекшись исполнением своего уговора, Кхан и не заметил, как его руки поползли по талии знойной брюнетки вверх к соблазнительным округлостям, мягкость которых ему удалось опробовать лицом не так давно.

— Однако! — воскликнула ведьма, отрываясь от его губ и делая глубокий вдох, чтобы встретиться вновь с напором разошедшегося менестреля. С улицы же раздались нестройные возгласы ведьм, столпившихся у входа в сторожку.

— Ну се, прекращайте там развратничать. — Злата.

— Уяснили мы, что продули тебе, Макфа. — Шивальдовна.

— Я тожа поцелуй хочу! — Дуровна.

— Та идите вы в пень, — проворчала тихонько Агата, отстраняясь, но ее услышали и довольно прокаркали:

— Выходи давай, не то снесем наш ритуальный домик под самый остов.

— Мы выходим! — откликнулся перепуганный менестрель, на что Макфеевна лишь закатила глазки и уперла руки в боки, крича сквозь запертую дверь подружкам:

— Ну се, точно потравлю вас, собак бешеных… Это ж как вы нас нашли, ищейки поганыя?

Между тем из-за дверей отвечать не стали, а лишь послышалось скрипучими голосами, сопровождаемое характерными постукиваниями:

— Бам! — Ядовна.

— Бдыщ! — Шивальдовна.

— Бабах! — Дуровна.

— Дзинь… — а это уже вклинилась в разговор Кряковна Руярка, ранее не участвовавшая в споре за внимание музыканта. — Кончайте, девки, дурью маятьси, там одну девульку выручать надобно, у которой деток-то выкрали.

— Ужость. — Злата.

— Дык чаво ж мы стоимь, отворяй давай, Макфа, да стекляшкой делися своею, будем вычислять поганцев.

Тяжело вздохнув, Агата махнула рукой менестрелю и подошла к уркулусу — продолжать поисковой сеанс.

— А ты откеда все енто знаить? — проворчала Ядовна, первая протискиваясь в приоткрытую дверь, отпихивая мужика в сторону, как будто и не было вовсе никакого к нему интереса.

— Дак у нее ж пророки в роду эльфийския были, — ответила за ту Шильда Вальдовна, заходя следом. А докостыляв своими старческими ножками к столу, и вовсе цыкнула от недовольства, увидев ранее занятый ведьмовский инструмент.

— А-а-а, нашла коса на камень, — пришла к каким-то своим выводам Дуровна, закрывая за Руарой, величественно проплывшей в ритуальном сером платье-балахоне с высокой шляпой-колпаком, еле проходящую в дверной косяк как конусом, так и полями.

Сжалившись то ли над потолком, то ли над головным убором, Кряковна его сняла и аккуратно водрузила на крюк, что в стену вбит для этих целей. Затем потерла руки друг об друга и теплыми ладошками подхватила под локоть растерянного Илкета, проводив того к столу, где уже собрались дамы в ожидании новостей и знаний. Вот чего-чего, а ведьминого любопытства, собранного ныне в одной точке на карте, на все двенадцать королевств хватит.

— Вижу, — вскрикнула вдруг Макфа, инициируя повальное внимание к собственному лицу, а не к шару.

А в ответ ей понеслось:

— Каво! Чаво? Хде?

— Мужика вижу вредного, что похитил тех эльфяток, да не простой вон, а колдун проклятущий. Из водних людей соки-то тянеть, да в чаны собираить, а потом других поробощаить.

— Фу, какой противный екземпляр… — проворчала разочарованная Дуровна, было встрепенувшаяся после слова «мужик», который, похоже, по сердцу пришелся не только ей одной.

— А звать-то его как?

— Дрархим Мибучи? — предположил молчавший все это время менестрель, разглядывая отражение на стекле, приобретшее четкость за мгновение до того.

— Точно ентот? — уточнила Цинька, с обожанием разглядывая неказистого, плешивого на вид мужчину с резкими чертами лица.

— Ентот-ентот, советникь королевскай, — прибавила Макфеевна, убирая руки от шара. — Ну-с, девоньки, кто следующий?

Вперед всех руки выставила Кряковна, активируя шар. Вспыхнув было недовольно из-за смены хозяина, инструмент все же подчинился и изобразил картинку зала с мерцающими золотистой желтизной огромными стеклянными чанами от пола до потолка, заполненными на две трети.

— Плохо дело, бабоньки, — протянула Руярка, перемещая пальцы над уркулусом. Из-за туманной дымки теперь проступила комната с людьми, лежащими на каменных постаментах, испещренных рунами: все как один худые, болезненные, с обвисшей кожей. А рядышком за магическим контуром беспорядочно летали духи, словно былые воздушные субстанции, беспрестанно пробуя защиту на прочность.

— А это кто? — не удержался от вопроса музыкант, пряча брови под кустистую челку парика.

— Как йих тама… — не нашлась что ответить Кряковна. На помощь к ней пришла немало удивленная Шивальдовна, бросив немногословное:

— Твиглы-то, твари безмозглыя.

Не сговариваясь, ведьмы развернулись через левое плечо и сплюнули по привычке, чем чуть ли не вызвали нервный тик менестреля, от того отступившего на шаг назад.

— Чаво делати-то с ними? — задалась вопросом Ядовна, сморщив свой и без того морщинистый носик.

Стоявшая подле Илкета Вальдовна потянула музыканта под локоть обратно к столу, приговаривая:

— Да не боися, красавец ты наш, ща смекнем чаво.

Макфа же, глядя на свои стареющие руки, тут же защелкала пальцами, привлекая внимание обернувшихся к менестрелю бабусек, а не дождавшись реакции, вскрикнула:

— Дык магии ж тама непочатый край!

— Ну-ка вертай взад, — приказала Шильда, засверкав очами.

Понятливая Руярка в тот же миг скрючила пальцы, вращая их над шаром, показала собравшимся зал с магическими чанами.

— И че с ними делать? — вмешался в разговор непонятливый менестрель, оглядывая ведьм, оскалившихся довольно-ехидными полуулыбками.

— А я молодость хотю, — протянула Агата, подавшись вперед, к стеклянному отражению, и зачем-то принюхиваясь своим крючковатым носом.

— И я, — тут же поддакнула Злата. Остальные все как одна закивали.

Подметив единогласное решение, Макфеевна хлопнула в ладоши и потерла их друг об друга, закатив рукава.

— Погодь… Дели так, чоб всем поровну було, — встрепенулась в последний момент Кряковна, закрывая обзор на заветную комнату.

— Дык ясно дело!.. — недовольно проворчала Агата себе под нос, командуя: — Ну-ка, Цинька, наклоняйси у вперед. Первыя будичь.

Самая инициативная из всех без лишних слов сделала как велели, остальные же опасливо поморщились да стали наблюдать за процессом.

Кряковна снова активировала шар и вернула изображение магических чанов, на что Макфеевна, высунув язык в уголке губ, облизнула их и зашептала скороговоркой древние слова заклинания болотных, что отъятием сил называлось когда-то очень давно.