«Ну, это уж дудки! — возмутился про себя Павел. — Фаворит на сегодняшний день я, а вы, дорогой Ипполит, уже в отставке. Хотя вы об этом, возможно, еще не догадываетесь. Однако вам следует знать, что уж я-то своих позиций точно сдавать не собираюсь».

Подумав так, он расправил плечи и ускорил шаг.

Опередив Вениамина на десятую долю секунды, Павел вырос перед Риной с букетом наперевес, быстро поцеловал ее в щеку и весело сказал:

— Еле дождался нашей встречи — ужасно по тебе соскучился.

Шаги за его спиной немедленно замерли и в воздухе повисла наэлектризованная тишина. Рина смотрела на Павла широко открытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова. Несмотря на то что обычно она отличалась неплохой выдержкой и умела быстро принимать решения, в данный момент была полностью деморализована.

Зато Павел, казалось, чувствует себя превосходно.

— Привет, — обратился он к Антошке. — Я — Павел, а как тебя зовут?

— Антоша, — охотно откликнулся мальчик.

— Ясно, значит, это ты ведешь нас с мамой в кафе-мороженое?

Малыш с умным видом кивнул, потом ткнул пальцем в направлении черного джипа и в свою очередь поинтересовался:

— Это твоя большущая машина? А ты мне разрешишь немножко руль покрутить?

Однако ответить Павел ничего не успел, потому что как раз в это время Вениамин пришел в себя и резво выступил вперед.

— Здравствуй, Рина, — сказал он чересчур громким голосом. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Немедленно.

— Но… Но я сейчас не могу, — беспомощно развела руками та, — мы идем есть мороженое…

— Мы — это кто? — недоуменно вскинул брови Вениамин, делая вид, что не видит Павла в упор.

— Мы — это Антошка и… Павел. Познакомьтесь… — окончательно сникла Рина.

Вениамин мельком взглянул на малыша, а затем смерил презрительным взглядом Павла. Однако смутить последнего было не так-то просто. Он посмотрел на своего воинственно настроенного соперника вполне дружелюбно и спросил:

— Хотите составить нам компанию?

Проигнорировав это предложение, Вениамин повернулся к Рине.

— Мне кажется, ты говорила лишь об одном мальчике, — с язвительной улыбочкой сказал он. — Так о котором из них шла речь?

Рина молчала, понимая, что в подобной ситуации не помогут никакие объяснения. Да, собственно, тут и объяснять-то нечего — все было ясно без слов. А оправдываться перед Вениамином, да еще в присутствии Павла, она вовсе не собиралась. Ей хотелось только одного — чтобы этот кошмар поскорее закончился, и желательно без драки.

Как будто прочитав ее мысли, Павел деловито взглянул на часы, потом поднял глаза на Вениамина и вежливо сказал:

— Сожалею, но ваше время истекло. Нам пора. Приятно было познакомиться.

Потом он подхватил на руки Антошку и выразительно взглянул на Рину — мол, ну что, ты с нами?

Лицо Вениамина исказилось от гнева.

— Ага, вот теперь-то я, наконец, прозрел, — рыкнул он. — Да ты нарочно придумала всю эту идиотскую историю с мальчиком, чтобы от меня отделаться. Нашла себе нового любовника?

Павел немедленно сделал шаг вперед и с легкой угрозой в голосе сказал:

— За такие слова, господин хороший, в приличном обществе дают по шее.

Рина, которая была настороже, мгновенно втиснулась между ними и, сурово глядя на Вениамина снизу вверх, сказала:

— Я не стану обсуждать с тобой что-либо в подобном тоне. Тем более здесь, и к тому же при ребенке. Если ты действительно хочешь поговорить…

— Не о чем нам больше разговаривать, — презрительно скривился тот, — прощай. Уверен, что ты еще не раз пожалеешь о своем необдуманном поступке.

Гордо вскинув голову, он круто развернулся и быстро пошел прочь. Через минуту белый «Лексус» с диким визгом сорвался с места.

Павел вел машину, украдкой наблюдая за Риной в зеркальце. Она вместе с Антошкой уселась сзади и всю дорогу комментировала картинки, проплывавшие за окном автомобиля: это рогатый троллейбус, это светофор с разноцветными глазами, это буква «эм», с которой начинается слово «метро».

«Конечно, она расстроена, — размышлял Павел. — Судя по всему, этот Ипполит выходец из не такого уж далекого прошлого».

Впрочем, об этом он догадался еще в ресторане, когда его в качестве Вениамина пригласили на свадьбу. Однако данное обстоятельство нисколько не смущало Павла. Он точно знал, что понравился Рине, и не собирался упускать своего шанса.

«Вероятно, они поссорились, — продолжал рассуждать он, — и поссорились всерьез, потому что она точно не ожидала, что этот тип вот так снова появится. Но ему, как нарочно, именно сегодня приспичило мириться, и это было очень опрометчиво с его стороны».

Павел усмехнулся, вспомнив перекошенную от злости физиономию противника.

«Интересно, что за мальчик стал причиной их ссоры? Ладно, это пока не главное. Главное то, что я вовремя подсуетился, — порадовался он. — Если бы не наша сегодняшняя стычка, этому Ипполиту, может, еще и удалось бы ее уговорить. С другой стороны, если бы они даже и помирились, ничего хорошего из этого все равно не получилось бы. Потому что отношения, давшие трещину, редко удается склеить надолго».

Павел был непоколебимо уверен в том, что заново полюбить человека, которого однажды действительно разлюбил, совершенно невозможно. Правда, к такому выводу он пришел не вдруг, а исходя из своего собственного жизненного опыта.

Помогая Рине выйти из машины, Павел осторожно сжал ее локоть и подбадривающе сказал:

— Не стоит так сильно огорчаться. Завтра все будет лучше, чем вчера. Верь мне!

Рина подняла на него глаза и улыбнулась:

— Я тебе верю. Хотя сама не знаю почему.

— Потому что я тебе нравлюсь, — серьезно сказал он. — И я обещаю сделать все, чтобы тебя не разочаровать.

Павлу страшно хотелось поцеловать Рину, но присутствие Антошки его смущало, поэтому он ограничился лишь тем, что легко прикоснулся губами к ее щеке. Знакомый дразнящий запах заставил его затаить дыхание, и даже ладони его вспотели от волнения.

«Пожалуй, это действительно серьезно, — подумал Павел. — Я влюбился, все симптомы в наличии. Тут и химики правы, и психологи — она нравится мне и сознательно, и подсознательно, и вообще нравится до умопомрачения. Ну почему, почему эта дурацкая командировка обрушилась на меня так не вовремя?!»

О том, что ему снова предстоит лететь в Африку, он узнал лишь накануне вечером, когда ему позвонил лично замдиректора по международным делам и сообщил о том, что у них сложились форс-мажорные обстоятельства, а единственным человеком на свете, который мог бы помочь, был не кто иной, как он, Павел.

— Павел Григорьевич, выручайте, — вовсе не начальственным, а скорее умоляющим тоном сказал замдиректора. — Ковальчук внезапно угодил в больницу с сердечным приступом, и, кроме вас, заменить его не сможет никто — вы же сами знаете, как там все серьезно. Так что надежда исключительно на вас.