Ну почему цену человеку узнаешь в полной мере только тогда, когда теряешь его? Почему тогда, когда ты, дорогая моя мамочка, была рядом, когда я видела тебя, слышала твой голос, видела твои грустные глаза, я так редко говорила о том, как люблю тебя? Почему не спешила, а то и забывала говорить добрые слова? Ведь совсем недавно я приезжала в село, говорила с тобой, слышала твой голос, видела твое лицо, на котором годы оставили борозды морщин! Тогда я еще не знала и не догадывалась, что вижу тебя в последний раз, но уже тогда, неделю назад, мамин голос хрипел от простуды. Зачем ей понадобилось, готовясь к моему приезду, стирать белье в проруби, если стояли такие лютые морозы?

– Я ее не пускал на речку, – рассказывал отец. – Но она ведь как: если что-то задумала, обязательно сделает. Предлагал вынести дорожки и почистить снегом, а она говорит: «Мне что, впервой стирать зимой в проруби?» Схватила валек, повесила дорожки на коромысло – и айда к речке!

На следующий день мама начала кашлять и хрипеть. К вечеру ее залихорадило. Отец хотел вызвать врача, но она отмахнулась, сказав, что это обычная простуда, само пройдет. Напилась липового чаю с медом, насыпала на печь проса, постелила кожух и полезла отлеживаться. А тут как раз приехала я, у меня начался декретный отпуск. Мама, конечно, тут же забыла про лечение, потому что хотела побыть со мной хотя бы несколько дней. Тогда же я посоветовала ей съездить в районную больницу. А она попросила одолжить ей трусы, чтобы одеть на прием, потому что у нее одни, и те латаные-перелатаные.

– Какая разница, – сказала я, – латаные они или целые. Главное, чтоб были чистенькие.

– Как-то неудобно… – усомнилась мама.

– А как я потом их буду надевать? – сказала я.

– Ну и не надо, доченька. Обходилась раньше, и сейчас обойдусь. Не забивай себе голову всякими мелочами.

Вскоре я забыла об этом разговоре.

Через несколько дней после моего отъезда мама совсем потеряла голос, говорить могла только шепотом. Папа вызвал врача, и ее сразу же госпитализировали с воспалением легких. А через три дня ее не стало…

Я смотрела на маму в гробу. Она была тихая, словно уснула, устав от повседневных хлопот. Моя дорогая мамочка была еще совсем молодой – ведь ей недавно исполнилось пятьдесят.

Я прокляла себя за эти чертовы трусы. Недаром говорят: не согрешишь – не покаешься. А у меня из головы не выходит другая поговорка: есть покаяние, да возврата нету. И до последнего часа я буду казнить себя за свой эгоизм. Сейчас я была готова не то что трусы, а все на свете отдать, лишь бы снова услышать ее голос, почувствовать ласковое прикосновение ее рук к моим волосам. Я каялась в своей слепоте, в том, что при жизни не так часто, как следовало бы, говорила маме ласковые слова, а иногда, уезжая, даже забывала ее поцеловать. И так редко признавалась, что люблю ее! Прости меня мама, прости, моя дорогая. Прости и прощай…

Грудь мою давит такая тяжесть, словно на нее навалилась сотня атмосфер. Давит так, что, кажется, сердце, которое терзает нестерпимая боль утраты, просто не выдержит. Только теперь, когда мама умерла, я по-настоящему задумалась о жизни и смерти. Что такое жизнь? Мгновение во Вселенной, короткий промежуток между рождением и смертью. Едва появляется новая жизнь, как смерть начинает свой жуткий обратный отсчет. Нет жизни – нет и смерти. И наоборот: нет смерти – нет и жизни. Они смешаны воедино, как доброе вино и вода, – не разделить. Рожая дитя, мы производим на свет еще одного смертного. Где-то я читала, что смерть – это не просто черта, подводящая итог жизни, но и способ закончить то, что не успела жизнь. Люди идут вдоль отрезка прямой, который называется жизнью, тратя драгоценное время на пустяки, забывая говорить самые главные слова, ссорясь, бездельничая и забывая о том, что смерть бдительно следит за каждым. Она повсюду расставляет свои сети, чтобы в удобное время заманить в них человека. Она постоянно рядом с теми, кто перестает ценить каждое мгновение. Но люди не желают думать о смерти, несмотря на то, что она стоит в конце каждого жизненного пути.

Смерть мамы навсегда оставит на моем сердце болезненный рубец, потому что душевная боль намного сильнее физической. Теперь я буду внимательнее относиться к своим близким и родным. И буду больше ценить, лелеять и беречь все то, что называется жизнью.

Сейчас мне, как никогда, хочется верить, что справедлив один из основных законов физики и физическая форма тел не исчезает, а превращается в иные формы, что энергия неуничтожима и не может бесследно исчезнуть. Она сохраняется и возвращается к нам в ином обличье. Энергия нашего сознания – это душа, которая продолжает существовать в другой форме. Она может вселиться в новое тело. Наряду с материальным телом существует энергия мозга, которая после смерти не исчезает. Здесь наверняка должен повторяться естественный цикл, подобный круговороту воды в природе. Все просто: тучка – капли – дождь – туман – тучка – капли. Человек перестает существовать, но оставляет после себя какой-то незримый сигнал, который блуждает в пространстве и, может быть, улавливается неизвестной антенной в каком-то другом месте, чтобы войти в новый мир, в новую жизнь.

Несмотря на это, я все еще не могу смириться с тем, что моя мамочка исчезла раз и навсегда. Она останется в памяти своих детей – это очевидно и естественно. Но представить, что ее руки больше никогда не прикоснутся к моим волосам, – невозможно. Они были, есть и будут. Не знаю только, в какой форме, видимые или невидимые для человеческого глаза, но ее руки существуют.

Так ли это на самом деле, или я пытаюсь выдать желаемое за действительное? Люди не хотят допустить мысли о том, что, умерев, они исчезнут навсегда, они мечтают о встрече с теми, кого любили. Есть, есть искра надежды на жизнь после смерти, потому что в человека самой природой заложено стремление пережить кончину тела.

Смерть – особая мера жизни. И все-таки, что же она такое – конец или начало?

У нас родился мальчик, и случилось это на мамины сороковины. Схватки начались на кладбище, и «скорая» увезла меня оттуда в роддом. Мальчик родился хорошеньким, розовощеким, смуглым.

– Он похож на тебя, – сказал Роман.

– Значит, дети наши будут счастливы.

– Откуда такие сведения? – улыбнулся Роман.

– В народе говорят: если девочка похожа на отца, а мальчик – на мать, им выпадет хорошая судьба.

– Не верю в приметы, но хочется, чтобы так и было, – сказал Роман и поцеловал меня. – Спасибо за сына. Теперь нам будет полегче: Даринка уже подросла и сможет присматривать за малышом.

– Сначала нянька, потом лялька, – ответила я поговоркой и впервые после смерти мамы усмехнулась.

Прошло два месяца после смерти матери, а я до сих пор нахожусь в состоянии неопределенности. Говорят, что человек никогда не получает того, что заслуживает. Я все время думаю о маме. Почему она ушла из жизни так рано? Что она сделала такого, чтобы отнять у нее жизнь? Она никогда никому худого слова не сказала, всю жизнь каторжно работала в колхозе, сначала вообще бесплатно, а потом за мизерные трудодни. И при этом у нее хватало времени и сил, чтобы отдавать нам, своим детям, ту частицу себя, своей любви, которая и была нам больше всего нужна. И почему так случилось, что я родила сына Андрейку в день, когда исполнилось сорок дней с момента маминой смерти? Это простое стечение обстоятельств, или же смерть перечеркнута новой жизнью? Столько вопросов роится в голове! Они гудят, как пчелиный рой, сплетают паутину из мыслей. Я пытаюсь ее распутать, но еще больше запутываюсь.