Нет! Нельзя! Как он посмел!

— Нет! — я отворачиваюсь, а когда это не срабатывает, бью пощёчину.

Выходит слабо, сил совсем нет. Но даже так — страшно. Я дышу часто, грудь распирает, лицо горит. Алан голодно смотрит, в его взгляде сплошное безумие. Отпускать меня он явно не намерен.

Я снова заношу руку, но Алан легко её перехватывает. А потом тянет на себя, разворачивает и целует ладонь.

— Вы сказали, — шепчу, — я разве что на пару ночей гожусь.

— Это я, конечно, сглупил… — так же тихо отвечает Алан. Я чувствую ладонью его дыхание. — Как насчёт ста тысяч ночей?

— С чего такие перемены? Поверили тому, что показал кристалл? — я добавляю скепсиса в голос, а саму внутри всю трясёт.

— Нет…

— Тогда почему?

— Просто, когда вы перестали дышать, я…

— ...вы?

— Я думал, что тоже умру, — Алан смотрит мне в глаза. У меня сердце ёкает.

— Значит… мне нужно было умереть, чтобы вы извинились за те гадости, что наговорили недавно?

— Умирать не стоит, — очень серьёзно говорит Алан, и вдруг тянется рукой и поправляет мне выбившуюся прядь.

Я замираю, не дышу. Он, едва касаясь, с непонятным выражением лица проводит пальцами по моим волосам и, наконец, с выдохом отстраняется. Тихо произносит:

— Виктория, те слова я сказал из-за собственного бессилия. Чтобы вас оттолкнуть… Нет. Чтобы оттолкнуть себя.

— Я вас не понимаю, — в моём голосе сквозит отчаяние. — Оборотни же не воспринимают людей без меток. Так зачем вы теперь… зачем вы…

— Да. Так должно быть. Так я себе обещал… И поэтому не знаю, что делать с тем, что испытываю к вам. Как это объяснить.

— И всё же...

У меня замирает сердце. Глаза Алана — серые как сталь, но почему-то сейчас они кажутся тёплыми, близкими. Им хочется верить, им хочется во всём признаться.

Принц молчит несколько долгих секунд, а потом встаёт и отходит. Почему-то я чувствую разочарование. Он тихо говорит:

— Это долгий разговор, а вы слишком устали.

— Нет, я…

— Вы бледны, как снег, Виктория. Магически истощены. Поэтому сначала отдохнёте. Вам нужно хотя бы несколько часов поспать.

Стоит Алану упомянуть сон, и я понимаю — глаза и правда слипаются.

— Лекарь занесёт восстанавливающие силы настойки, — продолжает Алан. Голос у него тихий и глубокий, с рычащими нотками.

— Хорошо...

— А по поводу разговора… Как на счёт завтрашнего утра?

— Утра?

— Да, на рассвете погуляем за стенами замка. Покажу вам местные красоты, а заодно расскажу всё, что захотите знать.

Несколько секунд я перевариваю услышанное.

— Вы только что позвали меня на свидание? — с долей шутки спрашиваю я, но Алан отвечает неожиданно серьёзно:

— Считайте что так.

— Боюсь, вы перепутали порядок действий, — слабо улыбаюсь я. — Сначала водят на свидания, а уж потом запирают в замке и целуют.

Алан хмыкает.

— Правда? Теперь буду знать. Обычаи людей меня всё ещё путают.

— Так… раз это свидание, я могу отказаться?

Алан делает вид, что правда задумался.

— В теории, — говорит он. — Но не рекомендую.

— Мне надо подумать...

— Думайте. Кстати, вечером в замке будет небольшой праздник. В Руанде сейчас отмечают день рождение короля. В шесть вечера в саду будет организован фуршет. Вы тоже приглашены. Но смотрите по самочувствию. Если ещё будет слабость, то оставайтесь в постели. Покушать вам принесут прямо сюда.

— Спасибо.

— Тогда желаю вам хорошего отдыха, Виктория.

Алан бросает на меня последний долгий взгляд, а потом идёт к выходу. Но вдруг останавливается на полушаге и неожиданно возвращается ко мне. Наклоняется.

Я замираю. Губы начинает покалывать, к щекам снова приливает жаркий румянец. «Нет уж! На этот раз он врасплох меня с поцелуями не поймает!» — думаю я, готовая отпрянуть.

Однако принц вдруг заводит свои руки за мою шею, застёгивая замок цепочки. Я опускаю взгляд и вижу у себя на груди алый кристалл — слезу ведьмы.

— Это ваше. Не теряйте, — шепчет принц.

А потом разгибается и уверенным шагом уходит, оставляя меня — ошеломлённую, красную до кончиков ушей — наедине со своими мыслями.

Из-за закрытой двери доносятся неясные голоса. Но Деккарда, Лили и Элизу ко мне не пускают, зато проходит лекарь. Его зелья действуют на меня как удар кувалды — вырубают на несколько часов.

* * *

Без снов обойтись не выходит. Мне снится Кристиния…

Во сне она тянет ко мне руки и шепчет что-то… Но я не слышу. Даже рта не могу разглядеть, да и сама женщина — точно в тумане.

Когда просыпаюсь, то первым делом чувствую, как сильно нагрелся кристалл. «Может это он заглушил ведьму», — думаю я, с тревогой поглядывая на всё ещё завешанное зеркало в углу комнаты. Я почти уверена, что пока кристалл на шее, Кристиния не сможет до меня добраться. Так что и бояться нечего. Сейчас других забот навалом!

Потянувшись как следует, спускаю босые ноги на прохладный пол и подхожу к окну. Пока спала, на улице стемнело. Похоже, я была в отключке как минимум часа четыре. Время праздника, о котором говорил принц, совсем близко.

Я вынуждена признать, что настойки в купе со сном и правда помогли. Чувствую себя куда лучше. Утренние события кажутся чем-то далёким и ненастоящим. Приезд жениха, его гадание на Драголите, нити связи и видение… Такое пугающее и одновременно ценное. А потом…

Я закрываю лицо руками, мне хочется провалиться под землю от смущения. Губы начинают гореть, а сердце биться как сумасшедшее. Сейчас мне кажется огромной глупостью, что я сказала про «свидание». Да и всё моё поведение — сплошной нелепый абсурд. Но когда дело касается принца, моя рациональная часть уходит в отпуск, остаются одни лишь эмоции — бурлящие, кипящие, сметающие любые преграды. Мне хочется кинуться в них с головой… но одновременно с тем страх сковывает душу.

Я пытаюсь представить, что Алан сделает, если скажу ему про метку… Не похоже, чтобы он испытывал чувства к Элизе. Да и я вовсе не та злодейка, что описана в книге. Кристиния — его враг, но не могу же я отвечать за грехи матери. Или мне только хочется так думать?

С другой стороны, кто как не Алан сможет защитить меня от культа? Глупо думать, что сбежав даже на другой конец света, избавлюсь от внимания матери… Если бы только понять, правда ли принц начал доверять Виктории? Правда ли готов защитить? Тогда можно будет признаться! Интересно, что он хочет сказать завтра?