На входе дежурил серьезный молодой писец, который вежливо осведомился, чем может помочь господину министру.

– Мне нужны копии самых подробных карт Западных скал, а также копии самых старых драконьих карт.

Писец учтиво поклонился и занес требование в толстую тетрадь из недорогой бумаги. По распоряжению лорда-архивариуса ни один лист не выносился из хранилища, но работающие при архиве копиисты и художники изготавливали копии, получая за это неплохое вознаграждение.

– Как скоро вам нужны эти карты?

– Чем скорее, тем лучше, я готов дополнительно оплатить старания копиистов, – ответил я и положил на стол кошелек с десятком монет.

Писец аккуратно вписал срочность и значок «оплачено» напротив заявки и посоветовал зайти через неделю:

– Думаю, что в течение трех дней мы найдем необходимое и передадим на изготовление копий.

– Отлично, если я не смогу зайти лично – пришлю секретаря с запиской.

Дракон

Мы с Жаном едва успели выпить по бокалу крепкого сладкого вина, как приехал усталый граф и сказал, что заказал в архиве копии карт, а еще его величество согласен подождать с официальными бумагами до коронации нового правителя сильфов.

Я попросил отца прислать телепортом все, что есть у него о подарках, и теперь листал огромный фолиант, украшенный цветными гравюрами.

Оказывается, не одному мне магия преподнесла сюрприз: пара десятков знатных и не очень человеческих женщин оказалась настолько любима мужьями или отцами, что магия признала их «подарками».

Но вот заканчивались истории по-разному, и я внимательно прочел все. Иногда дамы влюблялись в драконов и, не желая возвращаться к мужьям, устраивали скандалы; иногда драконы не хотели расставаться со своими «подарками», особенно если те попадали к ним в юном возрасте – привязывались, иногда влюблялись и даже в двух случаях делили с любимыми свою длинную жизнь.

Случалось, что мнительные человеческие женщины успевали спрыгнуть со скалы или вонзить в грудь кинжал, клянясь в верности супругу, но на деле обрекая его на одиночество и душевные муки.

В общем, чем больше я читал, тем больше боялся. Только одна история задела какую-то струнку в моей душе: дракон спас жениха накануне свадьбы, подружился с ним и весело погулял на празднике, прихватив в подарок не то топор, не то засапожник. А через год магия выбрала подарком молодую жену, забрать мать с младенцем дракону не позволила совесть, и потому он просто прожил в человеческом облике положенный год, находясь согласно правилам рядом с подарком. Потом забрал в качестве третьего подарка новую рубаху, вышитую хозяйкой, и ушел, и никто из людей так и не понял, что за блажь нашла на дракона.

Я задумался – конечно, маскировать нашу ситуацию от знающих людей и драконов уже поздно, но ведь можно будет пригласить Жана пожить в моей пещере! Потом вздохнул: не пещера, а гостевой дом получается, вот надо оно мне?

Марина

Во сне я снова видела родной дом – маму, устало потирающую висок над стопкой тетрадей; отца в рабочем комбинезоне с руками, перемазанными соляркой; бабушку, шепотом считающую петли пестрого вязаного носка; двор, заросший пыльными тополями и растрепанными кленами.

И все вокруг было привычным и необходимым и в то же время уже немножко остывшим – меня нет в этом мире, но жизнь не кончилась: все так же кричат во дворе дети, так же выгибает спину котенок, греясь на солнышке, и так же шелестит листва. А вот и что-то новое: посреди двора скрипят новенькие качели, рядом высится многоярусная горка, и мамы с колясками прогуливаются вокруг красивой песочницы в виде огромного цветка.

Вздохнув так, что шевельнулись легкие занавески, вернулась в комнату – потянулась погладить маму, прижалась щекой к папе, подкатила клубок к бабушке и поняла, что пора возвращаться. В один миг мой прежний мир смазался и растворился в мельтешении цветов, а потом вернулись запахи и звуки большого каменного дома: скрип дверей, треск огня в камине и запах дыма, чье-то дыхание и аромат сухих трав.

Из сна я выплывала удивительно спокойная, дом окружил меня своим теплом, и даже воспоминание о записке на листочке в клеточку не так ранило сердце.

Открыв глаза, медленно села и огляделась: я была в спальне Жана, рядом в кресле обнаружилась пожилая женщина в белом чепчике, она смотрела на меня любопытными карими глазами и не сразу заговорила:

– Вы проснулись, миледи? Хотите ванну или обед?

Ответить сразу я не смогла: в горле пересохло, очень хотелось пить. Вместо ответа я медленно встала, и покачиваясь подошла к столику, на котором стоял кувшин с лимонадом, налила немного в серебряный стаканчик и отпила. Сделав несколько глотков, я посмотрела на себя в зеркало, и, пожалуй, зря я так поторопилась: кожу лица стянуло от соли, волосы промокли от слез и растрепались, а платье висело перекрученной мятой тряпкой. И любопытство незнакомой горничной было мне неприятно в такой момент, поэтому я резче, чем хотела, сказала:

– Ванну и свежее платье, а на обед я выйду к столу.

Женщина сразу опустила крылья чепца, пряча лицо, потом, присев, сказала, что ванна сейчас будет, и вышла. А через несколько минут пришла уже знакомая мне камеристка и проводила в купальню.

Поскольку слабость уже прошла, я с удовольствием вымылась, и девушка помогла мне надеть красивое зеленое платье с отделкой из золотистых лент. Потом она вплела такую же золотистую ленту в мои волосы – от сложных причесок я отказалась – и проводила вниз.

Мужчины, кажется, рады были меня видеть, но пристальный взгляд дракона нервировал. Однако буквально через минуту он отвернулся и заговорил с графом, давая нам с Жаном возможность обменяться осторожными пожатиями рук и поговорить:

– Отдохнула, любовь моя? – Жан склонился к моей руке и ласково поцеловал пальцы.

– Да, – я смутилась от его взгляда, выглядеть в его глазах слабонервной барышней с регулярными истериками и нервическими припадками совсем не хотелось.

Но Жан, кажется, хотел поговорить о другом:

– Ты получила из дома плохие известия?

– Нет, просто я очень соскучилась, – на глаза набежали слезы, и я перестала дышать носом, чтобы удержать тяжелые капли. – Я никогда не покидала дом так надолго.

От волнения я комкала врученный мне камеристкой платочек с кружевным краем, но Жан осторожно провел пальцем по моим сжатым пальцам и сказал:

– Ты можешь каждую неделю писать родным; думаю, тот маг будет рад помочь.

– Но это ведь дорого? – я вспомнила тяжелые монеты, которые Жан положил на стол, и ту кучку меди, которой мы расплачивались в трактирах.

– Я не беден, – улыбнувшись, Жан еще раз коснулся поцелуем моего запястья и, подмигнув, сказал: – К тому же супруга мне досталась скромная, а мне так хочется ее побаловать.

Тут граф с драконом закончили беседу и повернулись к нам, требуя внимания, а дворецкий распахнул двустворчатую дверь и сообщил, что ужин подан.