Я сжег шифровку на глазах у охранника. Стандартная процедура.

Поскольку я много лет лично отвечал за перлюстрацию корреспонденции и заглядывание через плечо дипломатов, о спецслужбах, ворующих донесения, я в курсе. Давно в российских посольствах переведены на одноразовые сменяющиеся шифровальные книги, и все это добро хранится под тремя замками и под охраной доверенных лиц. И даже при том с самого начала я ввел шифрованные передачи, хотя алфавит из точек и тире никому не известен. Азбуку Морзе я тоже не знал, зато принцип не тайна. Сам и придумал соответствия. Только даже проверенным радистам не всегда положено знать, чего они ключом выбивают. Для общего спокойствия.

От продажной человеческой натуры никто не застрахован, и все же некий порядок удалось навести. Прошло время, когда брать на лапу от иностранных дипломатов за содействие считалось нормальным. Теперь за это следуют в Сибирь без промедления. Там работников в канцеляриях вечно недостаток. И это при условии, что секреты не передавались. Или как минимум доказать не удалось.

Попрощавшись, вышел наружу. Дождавшись лязга засова за спиной, шагнул в темную аллею и вздрогнул от неожиданности, остро пожалев, что даже шпаги не имею. Отделившаяся от дерева тень — явно не садовник, которому давно спать положено, — направлялась в мою сторону.

— Софья! — воскликнул я, разглядев наконец, и с раздражением ощутил, что спина взмокла. Испугался Миша. Старый стал и глупый, а жить, промежду прочим, не надоело. — Какого черта пугаешь?!

— Я тебя, деда, ждала, — наивно заморгала она. — Ты вечером постоянно заходишь в лабораторию.

Кажется, не сообразила, что я чуть не навалил полные штаны от неожиданности. А я натурально стал излишне предсказуем и беспечен.

— Раньше я тоже заходила, а потом перестали пускать.

— Электричество, — пробурчал я внушительно. — Убить может. Помнишь Петерсона?

Был такой деятель. Решил лично убедиться, насколько громоотвод полезен. Возможно, хотел опровергнуть в очередной раз. Не он первый, не он последний. Доэкспериментировался. Теперь на его примере каждого предупреждают о нежелательности совать пальцы в розетку. Фигурально выражаясь. Электричество не игрушка. Зато в учебники попал.

— У них там батареи мощные, от случайного прикосновения удар немалый. А иногда и просто находиться в помещении небезопасно. Когда хлор получили электролизом, чуть все не перетравились. Удачно вышло, что вытяжка мощная.

Эксперимент в целом простейший, и я даже предупреждал, чтобы были осторожными. Но они же ученые и все лучше знают. Давно не обижаюсь, мой способ пропускания тока через раствор поваренной соли все равно только для показа годится. До дешевой энергии крайне далече. Вот и выделяют чисто химически — соляная кислота на хлорную известь. Очень полезный элемент хлор для отбеливания тканей. И польза немалая.

— Я понимаю, — голосом пай-девочки ответила она.

— Чего-то тебе надобно, лиса, а?

— Мудрости!

— Истинно говорю: старость ее не приносит.

— Зато знания накапливаются.

— Это — да. Если память нормальная. Иные знакомые замечательно поделятся о событиях многолетней давности, а про вчера и спрашивать без толку.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнула она через левое плечо. — Не про нас будь сказано.

— Полагаю, и в пожилом возрасте полезно головой работать. Читать, считать, и вообще не сидеть просто так, даже если ноги не ходят. Мозги нужно нагружать, как мускулы. Кроссворды решать тоже полезно. Иначе в нужный момент работать не станут по слабости. Стоп! Сбила с мысли. Спросить хочешь чего важное?

— Ну как… о прошлом. Как это было.

— Опять про императрицу?

— Про Вторую турецкую.

— И зачем? — невольно поморщился я. — Что могу такого интересного поведать, о чем в старых газетах не найти? В Публичной библиотеке есть подшивка, не сомневаюсь.

— Зачем официальные реляции, когда я о тебе писать собираюсь?

— Ну и что такого важного обо мне в те времена? — невольно развел руками я. — Ну в Первой я герой и полководец. В атаки ходил и в крови купался. А Вторая… Сидел в тылах и подвигов не совершал.

— Про Анапу с Кубанью и Крым папа до меня поэтически поведал, — небрежно отмахнулась Софья.

— Поменьше сарказма в голосе, когда об отце говоришь, — холодно посоветовал я.

— Да ничего такого, — слегка растерялась она. — Стиль у него… не для документальной литературы. Вечно на излишний пафос сбивается.

С чем я полностью согласен. Но произнести это вслух было бы непедагогично. Родителей положено уважать в любом веке. Тем паче во всех отношениях нормальные люди. Без заскоков.

— Ладно, будем считать, ты поняла. Возвращаясь к нашим баранам, о чем секретном поведать?

— Ну вообще… — Она сделала неопределенный жест. — Обстановка, причины, твои предложения. Решения императрицы.

— И всего-то? — Я натурально развеселился. — Давай присядем, — предложил, направляясь к скамейке, — разговор может затянуться.

— А тебе не холодно? Может, в дом зайдем?

— Пока не холодно. Слава богу, не зима на дворе.

— Я хочу знать историю не для всех. И потом, — не дождавшись ответа, выдвинула она убойный, с ее точки зрения, аргумент, — я обещала не отдавать в печать до… — И запнулась. Да уж, про грядущую могилку напоминать не шибко красиво.

— История не есть прошлое; она совокупность наших представлений о нем. Вот причина, почему возможны разные истории. Я вижу факт так, другой интерпретирует случившееся иначе.

— Но мне интересен именно твой взгляд!

— Ну что же… Слушай и перебивай, если не поймешь. После Силезской войны случился дипломатический переворот. Объяснять, что такое, надо?

— Ну не настолько я глупа.

— Может, просто молода. Подробностей не помнишь. А тогда вся Европа гудела в недоумении от английского финта. Все прежние договоренности превратились в пыль. Англия пошла на союз с Пруссией. В результате произошел разрыв отношений Берлина с Парижем и был заключен франко-австрийский союзный договор. Это, в свою очередь, повлекло за собой разрыв русско-английских и налаживание русско-французских отношений.

— Ну это всем известно…

— Все дело в том, как конкретно это выглядело для русской стороны. Торговый договор России и Франции, заключенный несмотря на противодействие Англии, — прекрасно. Еще один рынок сбыта. Маленькая сложность — пробка из Турции, закрывающая выход из Черного моря. Французы обещали возить товары на своих судах, но здесь мы попадали в ловушку зависимости от хорошего настроения Людовика. А он остался крайне недоволен захватом Польши и не горел желанием облегчать жизнь России. Наша держава не была союзницей Франции в прямом смысле. Париж сотрудничал лишь через посредство Вены.