— Нельзя просто явиться в церковь, подойти к священнику и попросить снять с тебя все грехи. Когда делаешь кому-то плохо, ты просишь прощения именно у него, а не у Бога. И доказываешь свое раскаяние делом, а не молитвой. За нас говорят поступки. Всего одним добрым делом можно изменить мир к лучшему.

— А это дело должно быть добрым для Бога или для людей?

— Для людей, разумеется.

— Но кто, как не Господь, подскажет людям, где добро, а где зло? — спросил Хуарес.

— И от кого люди узнают волю Господа, как не от церкви? — добавил Мендоза.

— Довольно! — воскликнул Хэкетт, отхлебывая пиво. — Где вас всех воспитывали? Неужто не слыхали, что религию, политику и секс за столом не обсуждают? — Он обратился к Мендозе: — У меня есть вопрос поинтересней. Не хочу оскорбить вас, сеньор, но вы бывший солдат, да и все мы свидетели того, что произошло на реке близ Икитоса. Каково это — убить человека?

— Ничего себе вопрос! — потрясенно заметила Зеб.

Хэкетт поднял вверх руки, словно защищаясь.

— Я по профессии доктор и давал клятву не причинять никому вреда. А еще я служил в армии Соединенного Королевства, прошел военную подготовку. Вот там я и думал, каково отнять жизнь у другого. — Он криво усмехнулся. — Так ответьте, сеньор, на что это похоже?

Повисла пауза, и Росс решил, что ответа не будет, когда Мендоза произнес:

— Тяжело убить одного человека. Второго уже легче. Третьего еще легче. Вскоре человеческая жизнь вообще теряет всякую ценность. А если жизнь утрачивает ценность, то все остальное и подавно. Остается лишь то, во что ты веришь. Религия. — Тут он улыбнулся Хэкетту, и улыбка вышла едва ли не снисходительной. — Так что, доктор, не нарушайте клятву Гиппократа. Спать будете крепче.

Хэкетт стерпел и обернулся к Россу:

— Раз уж мы все решили познакомиться получше, расскажи, откуда у тебя книга этого иезуита. — Тут он указал на Росса, Зеб и спящую монахиню. — А заодно как вышло, что вы трое отправились вместе.

— Так уж получилось, — уклончиво ответил Росс.

На помощь пришел Хуарес:

— А почему вы, гринго, вечно ищете древние развалины?

— Из-за их истории, — сказал Хэкетт, — и еще из-за золота.

— Вы не боитесь проклятия el albuelo?

— Чего-чего? — удивился Росс.

Хэкетт вздернул брови, чихнул и тут же воспользовался ингалятором.

— «Проклятие предка». Сородичи Хуареса верят, что ходить по развалинам опасно — на вас может пасть проклятие предка. Очень неприятная штука: болезни мертвых проникают в тело нарушителя спокойствия.

Они засмеялись, а Хуарес негодующе воскликнул:

— Это правда!

Внезапно все умолкли: откуда-то издалека раздались пронзительные завывания.

— Что еще за чертовщина? — воскликнула Зеб.

Хэкетт побледнел.

— Сигнализация на «Дискавери».

Звук затих столь же внезапно, как и начался.

— Наверное, зверь или сбой какой-то.

— Скорее всего, — сказал Росс.

Других вариантов не было. Людям здесь взяться неоткуда. Кроме Торино — но тот не мог знать, куда они направляются.

Внезапно прогремел выстрел.

— Какого черта…

Мендоза застыл с винтовкой у плеча.

— Готов, — сказал он. — Это отпугнет их получше вашего ворчания.

Хэкетт направил луч фонаря вниз, на реку, и в его свете Росс увидел, что на них пялятся бесчисленные пары немигающих глаз.

На следующий день отряд достиг El Halo, Ореола — круглого черного камня двадцати футов диаметром, в котором искрились на солнце кварцевые прожилки. Фалькон утверждал, что здесь нужно оставить лодки и идти пешком. Дальнейшие указания принимали совершенно загадочный вид. Например, очередная инструкция звучала так: «У El Halo выберите направление по стрелке и следуйте ей сквозь джунгли до La Barba Verde, Зеленой Бороды».

После бессонной ночи, испорченной ворчанием крокодилов, некоторые решили перед отплытием поменяться местами в лодках. Сестра Шанталь тогда отмахнулась от забот Росса, сказала, что все в порядке. Добравшись до круглого камня, Росс понял, что теперь без монахини им с подсказками не разобраться. Головная лодка уже причалила — ее заслонял El Halo. Когда лодка Росса подошла к ней, Хэкетт и Мендоза выгружали вещи, а монахини видно не было.

— Где сестра Шанталь? — спросил Росс.

— Наверное, отошла куда-то, — предположил Хэкетт.

Росс испугался. Они были посреди джунглей, и единственный, кто мог указать дорогу, куда-то запропастился. Затем он увидел монахиню: та стояла за черным камнем спиной к нему.

— Куда теперь, сестра? Что означает следующая подсказка?

Женщина без всякого выражения смотрела на El Halo, а потом стала поглаживать поверхность камня. Сердце Росса ушло в пятки.

Подойдя ближе, он увидел, что монахиня разглядывает вырезанные на камне знаки. Значки напоминали те, что заключенные выцарапывают на стенах камеры, отсчитывая дни: четыре вертикальных штриха, перечеркнутые одним диагональным, означали «пять». Рядом была еще одна вертикальная полоска — «шесть». Кроме того, на камне было шесть групп римских цифр. Росс не сразу понял, что это даты. Последняя — семьдесят с чем-то лет назад. Прежде чем он осознал увиденное, сестра Шанталь провела по значкам руками.

— Я знаю, где мы, — сказала она, ни к кому не обращаясь. Глаза ее сверкали, а рука вцепилась в распятие. — Дайте мне компас.

Росс достал из кармана компас и протянул монахине. Та вновь провела рукой по камню.

— Потрогай, Росс.

Он прикоснулся к камню и ощутил какую-то выпуклость, невидимую из-за мха. Его пальцы нащупали треугольник и идущий от него хвост.

— Что там? — спросила Зеб.

— Стрелка.

— Она указывает на юго-юго-восток, — сказала сестра Шанталь, вглядываясь в компас.

Росс сверился с GPS на своем компьютере, пытаясь сообразить, куда указывает стрелка, но на карте были видны лишь обширные пространства девственных джунглей.

— За мной, — сказала сестра Шанталь.

— Постойте, — сказал Мендоза, возвращаясь к лодкам. — Я кое-что забыл.

— Скорей, — бросила монахиня, не выказывая и тени усталости, что мучила ее раньше, — мы приближаемся. Я чувствую.

В джунглях было именно так, как написано в манускрипте Войнича: шумно, мерзко и жарко. Хуарес велел всем обуть тяжелые ботинки и постоянно смотреть под ноги, чтобы уберечься от ботропсов и других ядовитых тварей. С тяжелыми рюкзаками на спинах люди медленно прорубали путь сквозь пронизанные испарениями заросли — изнурительная работа. Сестра Шанталь, опираясь на руки спутников, шла вперед с каким-то маниакальным упорством.