— У Иры спроси.

— Она велела у тебя поискать.

— Зачем мне твой чемодан?

Александр Михайлович выскочил в коридор.

— Безобразие, — донеслось оттуда, — в командировку собратьсянельзя! Отдайте кофр!

— Вот он, — отозвалась Машка, — стоит прямо посредиприхожей.

— Его тут не было!

— С утра стоит!

— Нет!!! Я не идиот! Сто раз ходил мимо! Ничего не видел!

Повисло молчание. Затем начался новый раунд разборок.

— Где кроссовки?! Маша, ты их не брала?

— Послушай, — терпеливо ответила Маня, — у меня сорок второйразмер ноги, а у тебя тридцать девятый.

Я хихикнула. Все правильно. При довольно объемистом телеполковник чем-то напоминает Золушку, у него очень маленькая для мужчины ступня.

— Кроссовки, — метался полковник, — это ужасно!

Я опоздаю на самолет! Кто их спрятал? Ну народ.

— Вон они стоят, — спокойно сообщила Ирка, — в галошнице, навторой полке.

— Отвратительно, — рычал Дегтярев, — в доме нет никакогопорядка! Паспорт! О-о-о! Все ищите паспорт!

Живо! Бегом! Без документа мне никак нельзя!

— Он у тебя в барсетке, — успокоила его Маня, — вон, междукошельком и «склерозником».

— Ага, ладно, — сбавил тон Александр Михайлович, но ужечерез секунду вновь заорал:

— Такси пришло?

— Вы его вызывали? — спросила Ирка.

— Да!

— Чего не на своей машине?

— Куда ж я ее потом дену? На площади брошу?

— Охота деньги тратить, — укорила его Ирка, — АркадийКонстантинович мог вас подбросить!

— Он в тюрьме!

— Олю бы попросили!

— Она в психушке!

Я усмехнулась. Услышь этот диалог нормальный человек, мигомубежал бы прочь, подумав: ну и семейка! Один в тюрьме, вторая в сумасшедшемдоме. И ведь верно. Кеша юрист, поэтому часто посещает следственные изоляторы,а Ольга решила уйти из спортивной программы. Она теперь делает передачу омедицине, и сегодня у группы первые съемки в психиатрической лечебнице.

— Дарья Ивановна дома, — не успокаивалась домработница, —попросите ее, отвезет!

— Ну уж нет! — отрезал Дегтярев. — Мне моя жизнь дорога!Дарья право с лево путает. И еще она еле тащится, меня от ее езды тошнит.Кстати, Ира, скажи Даше, чтобы перестала обливаться духами. Купила себе новые,вонючие, сил нет их нюхать!

Я возмутилась. Полковник ничего не понимает в элитнойпарфюмерии, а туда же! Да у меня духи одной из лучших фирм!

За воротами раздалась серия коротких гудков. Я выглянула вокно и увидела дивную картину.

Маленький, толстый, лысый, красный от раздражения и натугиДегтярев тащит по мощеной дорожке чемодан на колесах. Идет полковник, слегкапокачиваясь, он нетвердо держится на ногах, что, в общем-то, не странно, еслиучесть одну деталь. Александр Михайлович напялил мои кроссовки. Они такого жецвета, как и его, черные с белыми шнурками, на спортивной обуви ведь ненаписаны буквы "М" и "Ж", она, так сказать, «унисекс». Да имне наплевать, что приятель перепутал кроссовки. Сейчас в моде кроссовки накаблуке, кеды на танкетке или шпильке — это последний всхлип фэшн-бизнеса. Я неутерпела и приобрела себе гибрид тапочек для бега с вечерними туфлями. И сейчасДегтярев еле-еле ковыляет вперед. Каблук, правда, невелик, сантиметров пять, небольше, но у полковника-то нет опыта хождения на «гвоздиках»!

— Эй, — крикнула я, — погоди!

— Некогда! — не оборачиваясь, рявкнул Дегтярев.

— Стой!

— Я опаздываю.

— Посмотри на…

— Уехать не дадут! — завопил полковник и исчез за калиткой.

— Понасыпали камней, — донеслось из-за забора, — иду,спотыкаюсь! Некому дорогу подмести! Одни лентяи кругом!

Я схватила мобильный.

— Дегтярев слушает, — петардой взорвался в голове голос.

— Ты…

— Сейчас я не могу говорить!

— Эй, посмотри на свои… Ту-ту-ту-ту…

Я покачала головой. Ну как общаться с этим типом? Влез в моюобувь на каблучках и отправился в командировку. Полковнику предстоит лететь насамолете в город Арск, дорога в это неведомое мне место занимает около четырехчасов, причем самолет навострит свои крылья не на Запад, а совсем даже в другомнаправлении. Вроде этот Арск находится за Уралом. Говорят, жители его суровы ималоразговорчивы, холодный климат не располагает к демонстрации эмоций.

Представляю, как они отреагируют, увидав московскоеначальство в обуви на шпильках! В столице-то на полковника никто не станетуказывать пальцем, москвичей не смутит ни ярко-красный ирокез на голове, нисерьга в носу, ни татуировка на щеке, но, думается, в провинции к подобнойэкстремалке непривычны. И как мне поступить? Мчаться за противным Дегтяревым вДомодедово?

Я опять схватилась за трубку.

— Дегтярев у телефона.

— Послушай…

— Я занят!

— Александр Михайлович…

— О господи! — в сердцах воскликнул полковник. — Чертовыбабы! Сто раз сказал ей: не могу сейчас болтать о глупостях! Отчет читаю!Важные бумаги просматриваю! Ну что у тебя за проблема? Детективы закончились?Или, на мое счастье, склянка с вонючими духами разбилась?

На этот раз трубку швырнула я. Ничего не стану рассказыватьпротивному толстяку, пусть будет посмешищем! Почему он считает, что у меня тожене может быть важных дел?

Выкурив сигаретку и слегка успокоившись, я снова набраланомер, на этот раз Юрия Собакина.

— Алло, — прозвучал в трубке приятный мужской баритон.

— Можно Юрия? — обрадовалась я.

— Не туда попали.

— Извините, — вздохнула я и повторила попытку.

— Алло, — ответил тот же голос.

— Ой, простите!