— Почему?

— Желудок заболит.

— Нет.

— Катюша, открой.

— С какой стати?

— У тебя все в порядке?

— Да.

— Давай прогуляемся по саду.

— Не желаю.

— Нельзя без свежего воздуха.

— Терпеть его не могу.

— Хочешь, в кино съездим?

— Нет.

— Новый фильм вышел, классный.

— Отвяжись.

Я потопталась в коридоре.

— А у нас гостья.

— Мне плевать.

— Хорошая девушка, Марина.

Внезапно дверь распахнулась, на пороге возникла Катя.

— Ты обещала, — рявкнула она, — что меня никто не станетбеспокоить.

— Да.., но…

— Что?!

— Поесть надо…

— Я ем лишь тогда, когда захочу! Не лезьте ко мне!

Дверь с треском захлопнулась. Я побрела к себе.

Катино поведение просто ужасно, но лично я могу этообъяснить. Девочка пережила большой стресс и сейчас совершенно неадекватна.Одно плохо, если она таким образом нагавкает на Зайку или Маню, последствиямогут стать необратимыми. Наши девушки не станут терпеть хамства. Вот Кеша,например, просто отойдет от двери и более никогда не заговорит с Катей, а Ольгаи Машка сломают створку и наподдают нахальной гостье как следует. Впрочем,конечно, я слегка преувеличила размер негодования девиц, дом крушить они нестанут, но категорически заявят: либо мы, либо Катя! И никакие мои рассказы обедной сироте их не разжалобят. Ольга и Машка еще очень юные, они пока неуспели выработать в себе лояльность по отношению к тем, у кого в силунегативных переживаний срывает крышу. Значит, остается одно: не надо трогатьКатю, пусть живет как хочет. Проголодается, выйдет. В доме, где четырехолодильника до отказа забиты едой, скончаться от голода невозможно. Наверное,через пару недель Катя одумается, извинится передо мной, и все наладится.

Я вошла к себе в спальню и тут же услышала трель телефона.

— Дарья Ивановна Васильева? — послышался официально-вежливыйголос.

— Да.

— Извините за звонок в неурочный час, но мы сегоднябезуспешно пытались весь день с вами связаться.

— Слушаю.

— Беспокоят из кооператива «Нива», главный бухгалтер.Забирая Катю, вы оставили в конторе номера своих телефонов на всякий случай.

У меня по спине побежали мурашки.

— Что случилось? Пожар? Дом сгорел?

— Упаси бог! С чего вам это в голову взбрело! — воскликнулабухгалтер. — Надо за электричество заплатить! И коммунальные услуги! Если нетрудно, заезжайте завтра с утра!

— Конечно, извините.

— Ну вы-то тут при чем, — вздохнула тетка. — Адашева умерлаи не успела платежи внести. Когда приедете, Шестакову Нину спросите, это я.Долго вас не задержу.

Шестакова оказалась приятной дамой лет пятидесяти.

— Вот беда-то, — причитала она, выписывая квитанцию, —теперь намаетесь, пока все бумажки оформите. Вон на Вишневой улице тоженесчастье случилось, родители погибли, а мальчик остался. Бабушка его к себезабрала. Так она прямо заболела, по инстанциям бегая.

У нас ведь как: родила ребенка и бросила в больнице. Долгоне мучилась, отказную бумажку подписала — и в путь, для шалав все условиясозданы. А если вы ребеночка под опеку взять решили, даже близкогородственника, уж тут вас по полной программе поимеют, поиздеваются от души,заставят сто четыре справки собрать. Не дай бог, когда у сироты, как у Кати, идом есть, и деньги, теперь все языками замелют, гадостей наговорят! Вмиг вас вкорысти обвинят! Дескать, потому они девчонку приняли, что на имущество ротразинули. Ой, жалко мне вас! Я бы таких мигом отбрила:

«А чего сами сироту не приголубили? Вам бы тугрикидостались, ан нет. Никому возиться неохота! Только б чужие деньги считать!»

Я молча слушала стрекотание Нины, вставить хоть словечко вее болтовню не представлялось возможным.

Шестакова трещала, как обезумевшая сорока. Наконец онаперевела дух и воскликнула:

— Показания счетчика давайте.

— У меня их нет, — растерялась я.

— Как же электричество рассчитать?

— Сейчас съезжу в дом и запишу цифры.

— Ага, — кивнула Нина, — давайте.

— Уже бегу.

— Да не торопитесь, — милостиво разрешила Нина, — я до шеститут сижу, идите спокойно.

Я пошла к двери.

— Даша, — окликнула меня бухгалтер, — хочу вам совет дать. УСофьи Зелимхановны небось много чего было. Всякие украшения, деньги опять жеимела. Вы бы их того, увезли с собой. Поселок у нас на охране, посторонних непускаем, но люди тут разные есть, поймут, что никто не живет, и залезут,обчистят.

— Боюсь, я не имею права на это, — вздохнула я, — и потом,Катя вступит в права наследства только через полгода. Вдруг объявятся ещекакие-нибудь родственники? Меня могут обвинить в воровстве!

— Да какие там родичи! — отмахнулась Нина. — Про их трагедиюслышали?

Я кивнула.

— Вот! Одни они с Соней жили, — вновь затарахтела Нина. —Никого у них не было, лучше заберите добро. Подальше спрячешь — поближевозьмешь.

Я кивнула.

— Вы, наверное, правы. Возьму на днях Катю и…

— Не глупите, — покачала головой бухгалтер, — прямо сейчасдействуйте. Вон у Кокошкиных вчера фонтанчик из сада унесли. Во люди! У всехособняки, а безделушку утырили. И на кого подумать? Явно свои поработали. Идитев дом, заодно мне и показания со счетчика снимете.

Подталкиваемая звуком ее голоса, я, оставив машину уконторы, дошла до дома Адашевой и принялась отпирать дверь.