За левым плечом Джавайда появился, словно по волшебству, Манеш, старший механик.

— Нужна твоя подпись, bhai,[38]— громко сказал Манеш и громадной, измазанной маслом лапищей протянул пюпитр. К своей радости, Джавайд прочел перечень знакомых слов и цифр, включавший в себя последнюю партию поставок турбоинтеркулеров, позволяющих «хондам» не отставать от машин с шести-восьмицилиндровыми двигателями, но вместе с тем полностью реверсивных (что необходимо во время инспекции). Теперь Манеш имел полный комплект запчастей для всех машин в парке, как они и планировали. Для предотвращения подлинной катастрофы машины не будут простаивать на подъемнике больше одной смены. Джавайд с радостью вывел свое имя на накладной, улыбнулся Манешу, тусклый взгляд которого никогда не менялся, и отправил его заниматься своим делом. «Allahu akhbar, — подумал он, глядя через трое открытых ворот гаража на переднюю автостоянку. — Бог поистине велик».

Потом он заметил видавшее виды такси — «викторию», — со скрипом остановившееся примерно в двадцати ярдах, когда грузовик быстро отъехал назад, и подумал: «Bhenchod».[39]

На миг он решил, что это еще один таксист, желающий уйти из своего гаража на более выгодное место. Мысленно припомнил речь, которую репетировал для отказа новым искателям работы, — команда Джавайда была тщательно подобрана, гараж полностью укомплектован. Перебежчики не требовались. Он уже многих прогнал.

Что-то в этом такси показалось Джавайду неладным. Окраска была правильной, медальон находился там, где положено, — на месте одиннадцати часов над капотом; на передней панели и внутри колесных арок, куда не достает автомойка, скопилась грязь. Перемещая взгляд к складному верху, он заметил боковым зрением: номерной знак этого такси не принадлежал к стандартной серии КТЛ. На нем стояло шесть последовательных цифр, за ними шесть больших букв. Это не такси.

Водитель был рослым, смуглым, и даже издали Джавайд разглядел, что руки у него мощные, как у Манеша. Когда он приблизился (широким шагом, слегка важничая), надежды Джавайда на общение с земляком улетучились. Это был враждебный латиноамериканец. «Пуэрториканец, — подумал Джавайд. — Может быть, кубинец или даже мексиканец». Его двоюродный брат держал продовольственный магазин в Верхнем Уэст-Сайде, полном таких людей, которые разрывали картонные коробки, разваливали стопки сгущенного молока и хватали пачки сигарет «Ньюпорт» своими татуированными руками, стоило брату Джавайда куда-то отойти.

Человек, вылезший из пассажирской дверцы, был mamuli, неприметным. Белым, пониже своего напарника, фигуру его скрывала черная армейская куртка и майка с капюшоном, он шел бесшумно в мягких кроссовках и, казалось, сливался с тармаком стоянки.

Большой латиноамериканец с глазами навыкате и бычьей шеей приблизился почти вплотную.

— Управление полиции, детективы Сантьяго и Мор, общегородское антикриминальное бюро. — Его голос по тембру странно напоминал голос Манеша.

У Джавайда был большой опыт общения с враждебными властями, и он старательно придал лицу выражение любезной угодливости.

— Да?

— Мы расследуем убийство двух таксистов за прошедшие две недели, — сказал рослый. — Обе жертвы могли в прошлом году пытаться устроиться на работу в вашу компанию. Мы хотим взглянуть на регистрацию заявлений ваших работников.

Убийство?

— Да, пожалуйста, — сумел произнести он, обнаружив, что не совсем утратил профессорские манеры, которыми когда-то обладал в Лахоре.

Гараж совершенно не походил на расположенные вдоль Вернон-бульвара — был новеньким, чистым, просторным. Разделенная на три части наружная стоянка, по прикидке Сантьяго, занимала два-три акра с щебеночно-асфальтовым покрытием. Первой шла передняя стоянка, на которую они въехали (огражденная забором с идущей поверху проволочной спиралью, с прожекторами, установленными на угловых столбах, и, как показалось Сантьяго, видеокамерами под всепогодными пластиковыми плафонами, очень похожими на те, что размещали на светофорах по всему городу для фиксации номеров машин, едущих на красный свет, превышающих скорость и уезжающих с места происшествия). Прожектора и видеокамеры были размещены так, чтобы вся стоянка днем и ночью находилась под наблюдением.

На передней стоянке имелась компактная U-образная автомойка (с подающими мыльную пену трубами и вакуум-шлангами, памятными ему по детским годам в Доминиканской Республике) и — Мор заметил их, когда они только подъехали к воротам гаража, — две новенькие дизельные заправочные колонки. Во всех гаражах, какие видел Сантьяго, были подъемники и механики, старающиеся продолжить срок службы каждого старого такси, но не везде стояли свои колонки, тем более две, тем более дизельные. Гаражи, мимо которых он проезжал по Десятой авеню на Манхэттене, обычно располагались в боковых улочках возле заправочных станций, и таксисты съезжали прямо с подъемников на заправку. Сантьяго оставил себе памятку на телефоне, чтобы связаться с дорожной полицией и КТЛ по поводу заявок и разрешений на новые колонки. Это место было тщательно спланировано человеком, знакомым с индустрией такси, знающим все бюрократические требования КТЛ к работе гаражей и таксопарков. Сантьяго не сомневался, что в кабинете этого человека окажется большой картотечный шкаф, в котором хранятся все платежные квитанции за все разрешения, необходимые этому предприятию.

— Вы бывший водитель, — уверенно сказал Сантьяго.

Джавайд улыбнулся — впервые с тех пор, как чужая машина въехала на его стоянку. Зубы у него оказались желтыми, стертыми.

— Нет, детектив, я нынешний водитель. Правила КТЛ требуют, чтобы владельцы мини-парков, которые определяются как компании, имеющие от двух и больше машин с лицензиями, водили такси не менее двадцати часов в неделю. Так делаю и я, и мой сын.

Сын стоял за правым плечом отца, лицо его было откровенно враждебным. Семейное сходство бросалось в глаза — сын имел такие же широкие скулы, смуглую кожу и прическу, как у отца. На нем были джинсы и темная майка с логотипом VW и словами «Лондон, клуб дубляжа всех звезд». Позади него три подъемника (совершенно новых, с рельсами, выкрашенным в ярко-красный цвет для контраста с шасси машин, которые на них стояли) занимали территорию главной зоны техобслуживания. На дальней стене висели толстые железные полки, доходившие почти до потолка; на каждой лежали компоненты автомобильной трансмиссии, распределенные по размеру и весу. На нижней полке были новые шины с отпечатанными лазерным принтером обозначениями передних и задних, аккуратно приклеенными к стене над каждой группой. Выше находились блестящие колеса из новых сплавов, размещенные в таком же порядке. Над ними — тормозные роторы из нержавеющей стали, отражавшие падавший сверху тусклый свет, аккуратно разложенные на больших черных штангенциркулях с выведенным серебристыми буквами словом «Алкон». На следующей полке лежали странного вида шестерни и рессоры — Сантьяго догадался, что это компоненты подвески. Здесь все как будто было устроено для техобслуживания такси и выпуска их на дорогу в самое кратчайшее время.