Она с трудом пробралась сквозь это сборище и наконец вышла на открытую площадку хвостового вагона, где увидела массивную фигуру Ренара. Ветер взметнул подол и растрепал волосы Офелии.

– Мадемуазель простынет! – крикнул Ренар, стараясь перекрыть вой ветра, когда увидел ее, ухватившуюся за поручень.

– Мне нужны ваши советы, Ренар.

– Да? А по какому поводу?

Офелия ответила не сразу. Она задумчиво смотрела на рельсы, неустанно выбегавшие из-под колес поезда, между гигантскими серыми стенами. Несмотря на поздний час, было еще светло, но этот свет не имел ничего общего с тропическим сиянием Парадиза – он походил на вечные тусклые сумерки, нечто среднее между днем и ночью.

– Я вся издергалась, – промолвила она наконец.

– Я не расслышал, мадемуазель! – воскликнул Ренар.

– Я сильно нервничаю, – повторила Офелия, напрягая голос. – Мне никак не удается полюбить эту новую жизнь. И вот теперь я скоро увижу мать, отца, брата и сестренок… и боюсь, что не сумею притвориться счастливой перед ними.

– Балда!

Офелия изумленно подняла брови; она не сразу поняла, что это слово обращено не к ней. Ренар ухватил двумя пальцами полосатый пушистый шарик, пытавшийся выбраться из-под его дорожной фуражки. Это был озорной котенок; он так привык шнырять по их покоям в Гинекее, что у Ренара не хватило духу бросить его там, несмотря на приказ Беренильды.

Ренар водворил Балду обратно, на свою рыжую гриву, и натянул сверху фуражку.

– Он такой дурачок, что, того гляди, выпадет на рельсы. Знаешь, малыш, честно говоря, мне и самому как-то не по себе! – прокричал Ренар, наклонившись к Офелии. – Я выходил из Лунного Света только на короткую побывку, какую позволяли голубые часики, и впервые очутился от Небограда так далеко. Тут даже дышится по-другому… Ой… кажись, я опять назвал вас «малышом»!

– И прекрасно, мне так больше нравится, – заверила его Офелия.

– Виноват, мадемуазель, это все из-за Мима, я привык…

Пронзительный свисток локомотива заглушил голос Ренара. Состав нырнул в очередной гулкий туннель.

– Поговорите с родителями откровенно! – надрывался Ренар, пытаясь перекричать грохот поезда. – Ужимки и притворство оставьте для Двора! Если у вас тяжело на сердце, так им прямо и скажите!

Офелия раздумывала над этим советом, как вдруг потеряла равновесие. Если бы Ренар не успел подхватить ее в темноте туннеля, она свалилась бы на рельсы.

– Что это было? – испуганно спросила девушка. – Поезд как будто накренился?

– Он поднимается, – ответил Ренар. – Склон очень уж крутой, держитесь покрепче.

Офелия обеими руками вцепилась в поручень. Подъем в кромешной тьме показался ей нескончаемым… Но внезапно рельсы вернулись в горизонтальное положение, туннель кончился, и поезд вынырнул из мрака на ослепительный свет.

– Вот это да! – выдохнул Ренар.

Офелия онемела от восторга. Стены бесследно исчезли. Теперь поезд мчался по гребню каких-то гигантских укреплений. На западе синело море и вздымались горы, на востоке уходил в небо высокий лес; казалось, здесь сошлись все необъятные просторы ковчега. Офелия откинула назад взметнувшиеся кудри, заслонявшие ей очки. Она во все глаза смотрела на этот фантастический пейзаж, стараясь запомнить каждую подробность: ослепительную белизну ледников, отражавшихся в зеркале вод, церковную колокольню посреди скопища разноцветных домиков, дурманящий аромат еловой смолы и дивный соленый запах моря.

– Оказывается, я родился на самом прекрасном ковчеге в мире! – с гордостью воскликнул Ренар. – А мне и невдомек было!

Офелия не могла налюбоваться пейзажем. Так вот он какой, Полюс, вдали от иллюзий и крепостных стен!

– Рено, я хотела бы узнать ваше мнение еще по одному вопросу.

– По какому, мадемуазель?

– Скажите, вы верите в Бога?

Ренар вздернул густые рыжие брови и потуже натянул фуражку, чтобы ветер не унес ее вместе с котенком.

– Хм-м-м… Бог, как вы его называете, – это что-то больно древнее. Лично я, как и многие другие, верю в Духов Семей.

Ну разумеется. Ковчегами правили бессмертные Духи, и люди считали их божествами. А мифы древнего мира давно изжили себя. Кто же он, этот Бог, упомянутый в анонимных письмах, если не Фарук? Или другой Дух Семьи…

Офелия так глубоко задумалась, что не заметила, как поезд начал сбавлять скорость перед въездом на вокзал. И в полном изумлении увидела свою мать, которая стояла, подбоченившись, на перроне, в облаке паровозного пара, похожая в пышном нарядном платье на торт с кремом.

– Ну конечно, я так и знала, что ты не носишь пальто, которое я тебе подарила!

Мать Офелии была тучной от природы: пухлые щеки, жирный двойной подбородок. Высокий рыжевато-белокурый шиньон на ее макушке напоминал огромный гриб. Она любила красные платья и экстравагантные шляпы, широкие, как пляжные зонты, словно стремилась занять как можно больше места. Офелия буквально утонула в этой массе пышной плоти и оборок, когда мать прижала ее к груди.

– Боже, как ты ужасно выглядишь! А что это за шрам на щеке? Ты похудела, неужели тебя здесь морят голодом? И какая же ты неблагодарная: я прилетаю ради тебя с другого конца света, а ты даже не встретила наш дирижабль! И вот я битых два часа дрожу от холода на перроне, ожидая, когда родная дочь соблаговолит наконец пожаловать! Ну как я могу спокойно тебя побранить, если я выбилась из сил?!

– Здравствуй, мама, – еле выдохнула полузадушенная Офелия.

Как только она вырвалась из материнских объятий, ее окружили остальные. Отец робко шепнул ей, что она и впрямь «немножко осунулась». Брат Гектор, в своем репертуаре, спросил, почему на Полюсе нет снега и почему солнце ни разу не заходило со времени их прилета. Бабушка Анриэтта брезгливо взглянула на ее грязные перчатки, а бабушка Сидония с сияющей улыбкой вручила ей новую пару. Младшие сестренки вцепились в ее шарф и загалдели, перекрикивая друг дружку. Дядья и тетки наперебой твердили, что придворная жизнь совсем ее не изменила, в глубине души разочарованные тем, что она не превратилась в сказочную принцессу. Что же до кузенов, закутанных в теплые пальто, они приветствовали ее издали кислой улыбкой: им явно хотелось бы провести каникулы на каком-нибудь тропическом ковчеге.

– Ну здравствуй, моя дорогая! – ликующе воскликнула дама средних лет. – Я счастлива с тобой познакомиться, и мне не терпится услышать рассказ о твоих приключениях! Наши дорогие Настоятельницы, к сожалению, не рискнули пуститься в такой дальний перелет, но поручили мне представлять их здесь. Ты наверняка слышала обо мне, я – Докладчица.

Офелия и вправду слышала об этой особе. Докладчица была, мягко говоря, непопулярной личностью на Аниме. Она обследовала каждую улицу, совала нос в каждую лавку, в каждый дом и подробно докладывала Настоятельницам обо всем, что видела и слышала.