– Таковые уже подвергнуты жатве, – сказал Константин. – И не из предвзятости, а из необходимости защитить сообщество жнецов. И это никогда не находилось под запретом.

– А как насчет тех, кто готов выступить против жнецов? – спросил Годдард. – Несложный алгоритм позволит нам вычислить тех, кто способен на это.

– Вы предлагаете подвергать жатве людей за преступление, которое они пока еще не совершили?

– Я говорю о нашей священной обязанности служить человечеству. Умный садовник не просто обрубает случайные ветки; он вдумчиво, планомерно формирует крону. А наша обязанность, как я уже сказал, – формировать идеальное дерево человечества.

– Все это так, Роберт, – произнесла Жнец Франклин. – Но мы связаны заповедями. Тот мыслительный эксперимент, который мы сейчас провели, не имеет отношения к реальному миру.

Годдард улыбнулся и откинулся на спинку кресла, похрустывая костяшками пальцев – звук, который, как и всегда, заставил Рэнд скривиться.

– Если мы не можем опустить барьер, – сказал он, – то стоит подумать о том, как поднять пол.

– Что вы имеете в виду? – спросил Константин.

Наконец Годдард решил ясно выразить то, что имел в виду.

– Мы все согласны с тем, что жнец не имеет права действовать, исходя из предвзятого отношения к объекту жатвы, – сказал он. – Но мы можем изменить наше определение того, что есть предвзятость.

– Можем сделать… что? – недоуменно спросил Ницше.

– Мы – жнецы, – продолжил Годдард, – и мы вправе делать все, что захотим.

И обратился к Рэнд:

– Ну-ка, Эйн! Вытащи мне из словаря определение предвзятости.

Рэнд нагнулась над настольным планшетом, несколько раз коснулась его, после чего прочитала:

– Предвзятость: предубежденное отношение к человеку или группе, как правило, несправедливое.

– Отлично! – с живостью в голосе воскликнул Годдард. – Попробуем изменить определение. Кто первый?

– Рэнд! Можно вас на пару слов?

– С вами, Константин, парой слов не обойдешься.

– Обещаю, буду краток.

Эйн сомневалась, что Константин сдержит обещание, но послушать, что скажет малиновый жнец, было любопытно.

Константин, как Годдард, любил и умел поговорить, но никогда не избирал Рэнд в качестве собеседника. Да и Рэнд считала его порядочным занудой. В общем, особой любви эти двое друг к другу не питали. Почему же Константин решил с ней обменяться, как он сказал, парой слов?

Дело происходило сразу после совещания у Годдарда. Ницше и Франклин покинули шале, а Годдард отправился во внутренние покои, оставив Рэнд и Константина наедине.

– Могу поехать с вами на лифте, – сказала Рэнд, собиравшаяся спуститься вниз и отправиться куда-нибудь поесть. – Пока будем спускаться, мои уши в вашем распоряжении.

– Действительно ли то, что Годдард отслеживает все разговоры, которые ведутся в лифтах этого здания? – спросил Константин.

– Да, это так, – ответила Эйн. – Но поскольку этим занимаюсь я, то вы в полной безопасности.

Константин начал разговор, как только двери лифта закрылись и они поехали вниз. Начал он, словно по давней привычке следователя, с вопроса.

– Вас не беспокоит, Жнец Рэнд, что Годдард пытается внести столь существенные изменения в правила жизни жнеческого сообщества в самом начале своего правления?

– Он делает именно то, что обещал сделать, – отозвалась Рэнд. – Переосмыслить роль жнеческого сообщества и методы, которыми мы пользуемся, на предстоящие годы. Вам кажется, что здесь что-то не так, Константин?

– Было бы более разумным не спешить со столь глубокими системными преобразованиями, – покачал головой Константин. – И у меня сложилось ясное ощущение того, что вы согласны со мной, что вы также обеспокоены теми решениями, которые он принимает.

Эйн глубоко вздохнула. Она что, выдала себя? Или Константин как опытный следователь умеет видеть вещи, которые скрыты от прочих людей? Хорошо было бы, если бы это было именно так!

– Любая новая ситуация чревата опасностями, – сказала она, – но выгода от изменений такова, что можно и рискнуть.

Константин усмехнулся.

– Уверен, вы говорите так, чтобы это было зафиксировано в записи. Но если вы контролируете запись нашего разговора, почему бы вам не сказать правду?

Эйн протянула руку и нажала кнопку экстренной остановки.

– Чего вы от меня хотите, Константин? – спросила она.

– Если вы так же обеспокоены, как и я, вы должны ему об этом сказать. Попросите его не торопиться. Пусть он даст нам время увидеть как ожидаемые, так и неожиданные последствия его действий. Моим советам по этому поводу он следовать не станет, но к вам прислушается.

На эти слова Рэнд горько рассмеялась.

– Вы слишком высокого обо мне мнения, – сказала она. – У меня больше нет на него влияния.

– Больше нет… – эхом отозвался Константин. – Но ведь если у него возникают неприятности, если все поворачивается против него, если он сталкивается с неожиданными, неблагоприятными для него последствиями своих или чужих действий, он всегда обращается к вашей помощи и поддержке, так?

– Может быть. Но сейчас для него все складывается хорошо, а в такие времена он слушает только себя.

– Всему свое время, и нет ничего более постоянного, чем перемены, – продолжал Константин. – У него снова возникнут проблемы. И, когда это случится, вам нужно быть готовой к тому, чтобы помочь ему правильно оформить свои решения.

Это было смело сказано. Такой разговор мог для них обоих быть чреват неприятностями. Если о нем станет известно Годдарду, им придется искать убежище в других регионах. Эйн решила не только стереть эту беседу, но и впредь больше никогда не оставаться с Константином наедине.

– Неизвестно, какие из наших решений приводят нас к определяющим моментам нашей жизни, – не унимался между тем малиновый жнец. – Посмотришь направо вместо того, чтобы посмотреть налево, и встретишь не того человека, которого следовало бы встретить. Один телефонный звонок может определить твой жизненный путь, и на этот звонок можно ответить, а можно и пропустить. Но когда человек занимает пост Высокого Лезвия Мидмерики, на весах его решений висит не только его собственная жизнь. Он подобен Атласу, и одно движение его плеч может сотрясти весь мир.

– Вы все сказали? – перебила его Рэнд. – Потому что я хочу есть, а вы уже потратили немало моего времени.

И тогда Константин нажал кнопку пуска. Лифт продолжил движение.

– Ну что ж, – проговорил он. – Наше падение в никуда продолжается.

Предвзятость (сущ., ед. ч.): предубежденное отношение к официально зарегистрированной или официально поддерживаемой группе, как правило, несправедливое.