— А что я сделала? — с запалом ответила Зина. — Добилась того, что глупую девчонку отравили так же, как и ее любовника? Она была такая безмозглая, ничего в жизни не понимала. И за что поплатилась?

— Этого следовало ожидать, — Григорий пожал плечами, и папироса снова описала полукруг. — Она спала с Антоном Кулешовым, была в его квартире, ночевала там. Немудрено, что она увидела и подслушала то, чего не должна была узнать и услышать. Но к черту девчонку! Ситуация сейчас изменилась. Бедного Файнберга придется оставить в покое.

— Нет, — Зина резко села, докурила папиросу и взяла новую из пачки. — Нет, так не пойдет. Я не смогу. Уже слишком далеко зашла.

— Ты вообще никуда не зашла, — Бершадов передернул плечами, и Зина знала, что теперь в этом жесте было не презрение, а раздражение.

— Ты должен сказать мне одну вещь. Ты просто обязан это сделать. Тогда я смогу пойти вперед.

— Что именно? — Зина сразу почувствовала, как насторожился Бершадов.

— Я хочу знать, какое задание было у Антона Кулешова. Над каким заданием он работал, когда его настигли убийцы.

— Это уже не важно, — насупился Бершадов.

— На самом деле это важнее всего, — парировала Зина. — Ты послал меня на смерть, а сам даже не сказал правды, над чем работал Кулешов и что он должен был для тебя сделать.

— Ну, правду говоря, смерть почти настигла тебя не на моем задание, а из-за твоей собственной глупости, — усмехнулся Бершадов.

— Пусть так. Пусть моя глупость. Но я не умерла. А вот в «Парадизе» могла умереть. Что должен был узнать для тебя Антон Кулешов?

— Не для меня, — Григорий немного помолчал, потом продолжил каким-то странным тоном: — Кулешов связывался с другим отрядом. Не с моими людьми. А тот отряд… Я подозреваю, что в нем есть предатели. И даже несколько, не один.

Зина каким-то шестым чувством мгновенно поняла, что он лжет. Отправляя ее к Кулешову, Бершадов говорил совсем другое. Она прекрасно помнила, как он утверждал, что бывший сотрудник уголовного розыска — один из лучших его людей. Его, Бершадова! Он либо сам забыл, либо ее считал дурой. Но Григорий никогда ничего не забывал. Да и насчет ее дурости — она ведь уже не раз доказывала ему, что совсем не глупа. Уж по крайней мере важные детали задания вполне запомнить в состоянии.

Поэтому Крестовская решила сделать ответный ход. Она прищурилась и выдала:

— Это тот самый отряд, куда в смертники принимают 16-летних детей, а возглавляет его бывший шахтер, резко переквалифицировавшийся в чекиста?

Реакции, последовавшей за этим, она не ожидала. Бершадов резко схватил ее за руку и встряхнул с такой силой, что Зина вскрикнула.

— Что ты знаешь об этом отряде? Кто сказал? Говори!

— Да пусти ты! Мне больно! — Зина со злостью вырвала руку. — Что за припадок? Да про шахтера ты же сам мне рассказывал, забыл уже? Мол, в катакомбы ушли люди, совсем не подготовленные для конспиративной работы! А про мальчишку я услышала совершенно случайно, когда еще в больнице была! Да и не я одна это слышала.

— Плохо, — вздохнул Бершадов, — очень плохо. Как раз то, чего я боялся: о них слышат слишком много людей. А в этом уже потенциальная опасность.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Зина.

— Этот отряд… Я пытался… Но… От него слишком много проблем. Дети не годятся в подпольщики. А бывшие шахтеры никогда не смогут вникнуть во все тонкости оперативной работы. Очень плохо. От них одни неприятности. Они создают их мне и даже сами не понимают, что делают.

— И это с ними связывался Кулешов? — не поверила Зина.

— В общем, да. Есть агенты, работающие наверху. Кулешов связывался с их связным, который тоже работал на земле, на поверхности. Он добывал информацию у немцев, был дружен с немецкими офицерами. А потом эту информацию через связного отряда передавал под землю.

— Это неправда, — даже не задумываясь, отрезала Зина. — Никто из немцев не стал бы дружить и откровенничать с артистом из ресторана. Да и ты не позволил бы, чтобы один из твоих лучших людей связывался с отрядом, состоящим из мальчишек под руководством бывшего шахтера. Так что это неправда.

— Умная! — хмыкнул Бершадов. — Всегда хорошо соображала.

— Знаю, — сказала Зина. — И ты это знаешь. Зачем же тогда мне врешь?

— Ну, это просто. Очевидно, потому, что не могу сказать больше.

— Ты говоришь, что в этом отряде есть предатели. По их наводке могли убить Кулешова? — предположила Крестовская.

— Да, вполне возможно, — кивнул Григорий. — Я же сказал тебе, что с этим отрядом сплошные проблемы. Придется принимать меры.

— Что ты имеешь в виду? — похолодела Зина.

— Профилактическая работа. Может, расформирование. Ничего больше, — пожал плечами Бершадов.

— Расформирование? — Зина повторила это слово, словно оно звучало на непонятном языке. — Отправь детей домой! Просто выгони их из отряда! Дети должны играть в войну, а не участвовать в ней!

— Это не так просто сделать, как тебе думается, — усмехнулся Бершадов. — Да и не дети они уже, если полезли в катакомбы с партизанами. Это не игрушки в песочнице.

— А с кем связывался Кулешов? Может, я смогу выйти на след этого человека? — снова повторила Зина, не собираясь отказываться от расследования убийства артиста.

— И не вздумай! — прикрикнул на нее Бершадов. — Этот тип… Его фамилия Садовой, и он… он мертв. Так что все равно у тебя ничего не получится. Он был убит потому, что его подозревали в предательстве.

— И были доказательства? — уточнила Крестовская.

— Кое-что было. Похоже, он был причастен к смерти Кулешова. А вот как именно, я пока не могу понять. Поэтому ты туда даже не суйся.

— Да я и не знаю куда, — вздохнула Зина.

— Вот и хорошо. Меньше знаешь — крепче спишь. Поэтому дело Антона Кулешова пока придется оставить в покое, — сказал Бершадов.

— Что же мне делать? — с раздражением спросила Зина, устав играть в игры Бершадова: откровения, чередующиеся с тоннами лжи.

— Делать то же, что и раньше. Работать в кафе у Михалыча. Выполнять мои поручения. И — немец. Постарайся с ним подружиться и разговорить его. Это, пожалуй, сейчас самое важное. Несмотря на наши успехи, обстановка на фронте очень тяжелая. И мы должны воспользоваться любой возможностью, чтобы помочь нашим. Сейчас плохо всем, но особенно тем, кто на фронте. Их жизнь зависит от многого — в том числе и от нас с тобой.

Под утро Бершадов ушел. Зина растянулась в постели, все еще хранящей тепло его тела. Накрылась одеялом с головой. Да, Григорий в чем-то был прав. Было лишь начало 1942 года, а ее страна, казалось, уже вечность вела страшную кровопролитную войну. Обстановка была настолько тяжелой, что даже думать не хотелось о том, что ждет всех дальше.