Будущий авиаконструктор вроде бы окончил воздухоплавательный факультет Миланского политехнического института, а в Риме получил свидетельство пилота. Но, как утверждали современники, «Бартини даже простейший узел не мог рассчитать! Говорил, что окончил институт, – и не умел чертить! Зато он был знаком с невероятным множеством вещей за пределами специальности – литература, архитектура, история, играл на рояле, занимался живописью, владел множеством языков. Его машины рассчитывали и чертили другие люди. Бартини – видел. Сядет, глаза закроет – проходит час, другой, потом берет карандаш и рисует. Рисовал он превосходно».

Еще одна легенда Бартини гласит, что в 1922 году он познакомился с князем Феликсом Юсуповым и через него внедрился в группу Бориса Савинкова. Впрочем, Савинкова в то время в Италии вообще не было, а монархист Юсупов, женатый на племяннице последнего российского императора, вряд ли мог сотрудничать с бывшим эсеровским террористом.

Легенда о благородном происхождении этого таинственного человека так закрепилась за его именем, что самого Бартини называли в СССР не иначе, как «красный барон». Его любимым изречением было: «Не понятое вами остерегайтесь называть несуществующим». И Бартини всю жизнь пытался разгадать тайны взаимодействия существующего и несуществующего, бытия и небытия, хотя философия и мистика не были его профессиями. Он увлекался в основном летательными аппаратами и Королёв, конструктор отечественных ракет, и знаменитый авиаконструктор Антонов считали этого странного итальянца самым выдающимся человеком в истории авиации. Роберт Людвигович активно занимался теорией аэродинамики, проводил различные исследования, обосновал одно из явлений, получившее название «эффект Бартини», рассчитал крыло малого удлинения переменной стреловидности – «крыло Бартини», написал около 100 научных работ. После его смерти выяснилось, что не менее важными были научные труды авиаконструктора по теоретической физике, космогонии и философии.

Но какое дело нам в этой книге, посвящённой русским учёным, до беглого итальянца, да ещё со слегка выдуманной биографией? Так был барон или нет? Вопрос как будто взятый из романа Горького «Жизнь Клима Сангина». В этом произведении навязчивым рефреном постоянно звучит одна и та же фраза: «Так был ли мальчик?» Чего стоит хотя бы такое предположение, что именно Бартини стал прототипом образа Воланда в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»? Итак, начнём с национальности. Бартини был итальянцем, прекрасно владевшим нескольким языками, включая, разумеется, и русский, и даже мёртвые языки. Он разбирался в архитектуре, живописи, философии. Вообще, по воспоминаниям современников, круг его интересов был настолько обширен, что Бартини очень часто ставил в тупик собеседников своей глубокой осведомлённостью в разных областях знаний. Относительно же национальности можно сказать с полной уверенностью, что сам учёный считал себя русским и объяснял он это, несмотря на свой лёгкий акцент тем, что раз «каждые 10–15 лет клетки человеческого организма полностью обновляются, и поскольку я прожил в России более 40, то во мне не осталось ни одной итальянской молекулы». Странное объяснение, отдающее какой-то доморощенной алхимией с её навязчивой ориентацией на процесс трансмутации. Трансмутация в алхимии – превращение одного металла в другой; обычно подразумевалось превращение неблагородных металлов в благородные. Осуществление трансмутации являлось главной целью алхимии, для достижения которой велись поиски философского камня. В метафизическом смысле трансмутация – это духовное преобразование материи.

Будучи очень востребованным в конструкторском бюро, нельзя было сказать, что авиатор дневал и ночевал на работе. Напротив, его часто можно было видеть в театрах и в ресторанах, на художественных выставках и поэтических вечерах. Один из его сотрудников рассказывал: «Однажды ночью пришлось разыскивать его – срочно вызывали в наркомат. Нашел… в обсерватории! Я даже число запомнил – 19 июля. Бартини мне Сириус показал – эта звезда у древних египтян именно в тот день всходила, точнехонько к разливу Нила». Здесь не лишне будет напомнить, что алхимия появилась в эпоху эллинизма в Египте, когда греческие мудрецы при правлении Птолемеев, наследников империи Александра Македонского, решили соединить культ египетского бога Тота с культом греческого Гермеса, назвав его Гермес Трисмегист, или трижды величайший. Именно таинственная «Изумрудная скрижаль» этого самого Гермеса Трисмегиста и станет основным текстом всей древней алхимии.

Итак, Роберт Людвигович Бартини эмигрировал из Италии в СССР в 1923 году и начал работать лаборантом-фотограммистом на научно-опытном аэродроме ВВС. При этом стал еще и военным летчиком. Он обладал высокой работоспособностью, которая сказалась на карьере. Вскоре его назначили экспертом технического бюро. В 1926 году в Севастополе конструктор впервые у нас в стране поставил опыты по коррозии самолетов в морской воде. Через два года он возглавил экспериментальную группу по проектированию гидросамолетов. Его назначают старшим инспектором по эксплуатации материальной части боевых самолетов Черноморского флота. В 31 год он получает звание комбрига.

Складывалось впечатление, что его знала в это время вся Москва и он был накоротке знаком буквально со всеми. Бартини с его «иностранным видом», энциклопедическими знаниями и окружающей его тайной в точности напоминал булгаковского Воланда.

Большинство людей до сих пор считает, что наш мир состоит из трехмерного пространства и времени. В конце 1960-х – начале 1970-х годов Р. Бартини активно трудился над созданной им теорией, получившей название «мир Бартини». Его формулы и расчеты в настоящее время получили подтверждение, а тогда в научной среде некоторыми были восприняты как шарлатанство. Если с конструкторскими идеями Р. Бартини к настоящему времени специалисты худо-бедно разобрались, то с параллельными мирами ученые дошли только до согласия, что Вселенная многомерна.

Роберт Людвигович умел работать на столь отдаленную перспективу, что многим было трудно даже представить себе реалистичными его разработки и идеи. Возможно, и сегодня, ученые все еще не доросли до его идей. В его голове рождались оригинальные новые и необыкновенные конструкции, которые трудно осваивались. Многие проекты не пошли дальше чертежной доски.

Надо отметить, что даже в «советской» биографии Бартини зияет разрыв – в течение семи лет, с 1923 по 1930 годы. Но именно в этот период в Крыму произошла одна очень важная встреча. Михаил Булгаков летом 1925 года со своей супругой приехал в Коктебель. В те времена этот поселок был примечателен только тем, что здесь жил поэт Максимилиан Волошин. В остальном все было довольно буднично и уныло. К тому же Михаил Афанасьевич ожидал ухудшения самочувствия. Еще в поезде он подчеркнул карандашом строки из путеводителя по Крыму 1924 года, рассказывающие о судьбе тех, кто решит отдохнуть в этом ужасном месте: «Крымское сирокко доводит нервных больных до исступления. Люди умственного труда чувствуют ухудшение. Неудобство комнат, полное отсутствие медицинской помощи. Как только мраком окутывается долина, идут они в свои комнатки и спят, тревожимые страшными сновидениями». Но действительность, к счастью, не оправдала его ожиданий. В Коктебеле он познакомился с человеком, который немедленно увлек его потоком захватывающих легенд и полусумасшедших научных гипотез, касающихся многомерности нашей вселенной и квантовой природы Времени. Здесь можно вспомнить и знаменитый американский сериал 90-х «Квантовый скачок» о путешествии во времени. Бартини предложил принципиально новую систему – это был «пространственный путь – космологическое время». Кстати, в бумагах авиаконструктора осталось упоминание о том, что Бартини провел несколько экспериментов с выдающимся астрофизиком Николаем Козыревым, причем в Крымской обсерватории.