В течение трех недель после убийства эрцгерцога правители Европы, как всегда, продолжали думать о предстоящих летних каникулах и богатом урожае, который необходимо был собрать. Так, командующий сербской армией поехал принимать ванны на австрийский курорт. Правительства оскорбленной стороны (Германия и Австро-Венгрия) также не торопились с объявлением ультиматума: они хотели дать своим крестьянам больше времени для сбора богатого в том году урожая. По их соображениям, только приграничные зоны могли пострадать от возможного конфликта. Известно, что министр иностранных дел Австро-Венгрии, граф Бертольд, послал злополучный ультиматум Сербии, с которого и начался отсчет новой эпохи, «под влиянием шампанского, с помощью которого отмечались дружественные отношения между двумя великими державами».

Сазонов, министр иностранных дел России был в это время в своем имении и наслаждался жизнью, как на его месте и должен был вести себя любой русский барин.

Именно в период с 1910 по 1914 годы, то есть в самый канун мировой бойни, Васильев Николай Александрович и создаёт свою «воображаемую» логику. Впервые идея и способ построения новой логики были изложены Васильевым 18 мая 1910 в лекции «О частных суждениях, о треугольнике противоположностей, о законе исключенного четвертого», изданной в том же году.

В своих исследованиях он пришел к заключению о неуниверсальности основных законов аристотелевской логики. Что же это были за законы? Так, закон тождества гласит: «каждая мысль в процессе рассуждения должна быть тождественной сама себе (а есть а или а = а, где под а понимается любая мысль)».

Впервые закон тождественности сформулировал Аристотель, у которого он звучит следующим образом: «Рассуждая о тех или иных предметах и явлениях, необходимо выделять в них качественно определенное, устойчивое, относительно тождественное, придавая словам определенное, тождественное значение».

Закон непротиворечия требует, чтобы два несовместимых друг с другом суждения не могли быть одновременно истинными, одно из них необходимо ложно (неверно, что a и не – a). Этот закон был выработан Аристотелем в споре с софистами. Последние полагали, что все, что бы мы ни утверждали или отрицали, является истинным: «И как кому кажется, так то и есть». Аристотель отвечал, что из двух противоречащих друг другу суждений (а и не – а) по крайней мере, одно является ложным, иначе говоря, противоречащие друг другу высказывания не могут быть оба истинными.

Закон исключенного третьего. Он действует только в отношении противоречащих понятий. Этот закон формулируется следующим образом: два противоречащих суждения не могут быть одновременно ложными, так как одно из них необходимо истинно (a есть либо b, либо не – b). Этот закон также был выдвинут Аристотелем. Согласно взглядам философов, которые были названы релятивистами (Кратил и др.), в мире все относительно и вообще нет ничего определенного, а поэтому невозможно никакое истинное знание. Аристотель возражал релятивистам: «Если мы имеем два противоречащих высказывания, т. е. таких, в одном из которых что-либо, утверждается, а в другом то же самое отрицается, то по крайней мере одно из них истинно».

Применяя, по словам Васильева, «метод Лобачевского», он построил семейство логик без законов исключенного третьего и (не)противоречия, имеющих место в пределах некоторых «воображаемых» миров. Учёный был ещё и поэтом и отдал дать символизму. Вот на что мы наткнулись, например, в его поэтических откровениях:

По сути дела, в этой поэтической форме эмоционально были выражены основные принципы неаристотилевской логики.

Васильев высказал мысль, что в аристотелевской логике слиты воедино различные уровни знания (эмпирический – «материальный», и теоретический – «формальный»), а законы исключенного третьего и (не)противоречия являются эмпирическими обобщениями, связанными с устройством «нашего» мира и природой чувственного восприятия человека. То есть речь здесь идёт о сомнении в том, что мир строго подчинён лишь механике Ньютона.

Механистическая Вселенная Ньютона – это Вселенная твердой материи, состоящей из атомов, маленьких и неделимых частиц, фундаментальных строительных блоков. Они пассивны и неизменны, их масса и форма всегда постоянны. Самым важным вкладом Ньютона в модель греческих атомистов (во всем остальном схожую с его моделью) было точное определение силы, действующей между частицами. Он назвал ее силой тяготения и установил, что она прямо пропорциональна взаимодействующим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния. В ньютоновской системе тяготение – довольно таинственная сущность. Оно представляется неотъемлемым атрибутом тех самых тел, на которые действует: это действие осуществляется мгновенно, независимо от расстояния.

Другой существенной характеристикой ньютоновского мира является трехмерное пространство классической евклидовой геометрии, которое абсолютно, постоянно и всегда пребывает в покое. Здесь следует ещё раз напомнить, что Н.А. Васильев создавал свою логику как раз под влиянием «воображаемой» геометрии Лобачевского, которая находилась в прямом противоречии с геометрией Евклида.

Различие между материей и пустым пространством ясное и недвусмысленное. Подобным образом, время абсолютно, автономно и независимо от материального мира; оно представляется однородным и неизменным потоком из прошлого через настоящее в будущее. В соответствии с теорией Ньютона все физические процессы можно свести к перемещению материальных точек под действием силы тяжести, действующей между ними и вызывающей их взаимное притяжение. Ньютон смог описать динамику этих сил при помощи нового, специально разработанного математического подхода – дифференциального исчисления.

Итоговым образом такой Вселенной является гигантский и полностью детерминированный часовой механизм. Частицы движутся в соответствии с вечными и неизменными законами, а события и процессы в материальном мире являют собой цепь взаимозависимых причин и следствий. В силу этого возможно, хотя бы в принципе, точно реконструировать любую прошлую ситуацию во Вселенной или предсказать будущее с абсолютной определенностью. Практически этого никогда не происходит, поскольку мы не в состоянии получить детальную информацию обо всех сложных переменных, входящих в данную ситуацию. Теоретическую вероятность подобного предприятия никто серьезно не исследовал. Как и основное метафизическое допущение, оно представляет существенный элемент механистического взгляда на мир. Илья Пригожин назвал эту веру в безграничную предсказуемость «основополагающим мифом классической науки».

Всякий раз используя термин «ньютоне-картезианская парадигма», мы должны помнить, что западная механистическая наука исказила и извратила наследие обоих великих мыслителей. И для Ньютона, и для Декарта понятие о Боге было существенным элементом философии и мировоззрения. Ньютон был глубоко духовной личностью, серьезно интересовался астрологией, оккультизмом и алхимией. По словам его биографа Джона Мейнарда Кейнса, он был последним из великих магов, а не первым великим ученым. Ньютон верил, что Вселенная материальна по природе, но не думал, что ее происхождение может быть объяснено материальными причинами. Для него, Бог – это тот, кто изначально создал материальные частицы, силы между ними и законы, управляющие их движением. Однажды сотворенная Вселенная будет впредь функционировать как машина, а значит, ее можно описать и понять в этих терминах. Декарт тоже верил, что мир существует объективно и независимо от человека-наблюдателя. Однако для него эта объективность основана на том, что мир постоянно воспринимается Богом.