• в соседнем доме № 13 в 1920-е годы находилась школа авиационных техников им. Ворошилова, в которой преподавал возможный прототип героя романа Юзеф Доминикович Лось, позднее ставший разработчиком ракетных двигателей;

• в 1930-х годах неподалёку расположилась лаборатория ГИРДА, занимавшаяся исследованиями реактивного движения, и её испытательный полигон;

• рядом находится Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского.

Получалось, что даже самая смелая фантастическая идея в условиях постреволюционной России имела вполне реальную основу. Мир в неустроенном Петрограде 20-х годов прошлого столетия был буквально устремлён в космос.

Не лучше дело обстояло и после Великой Отечественной Войны. Голод 1946–1947 годов, продолжающиеся политические репрессии, объявление кибернетики «продажной девкой империализма», лысенковщина, поголовное доносительство, откровенное презрение ко всякого рода свободной мысли, обстановка всеобщего страха – и вдруг всплеск работ по вычислительной технике, новаторские идеи, самоотверженность и, наконец, четыре года спустя после смерти Вождя выход в открытый Космос – в 1957 году запуск первого искусственного спутника Земли. Да, всё верно, война позволила перевезти в Россию передовые технологии из захваченной Германии, но пытливая мысль отечественных учёных, мысль, которая развивалась в нашей стране не благодаря благоприятным обстоятельствам, а вопреки им, могла дать самые необычайные результаты. Показательно в этом смысле высказывание великого Бартини по поводу нашего отечественного отставания от западных технологий. На заявление одного из своих коллег, что мы отстали навсегда от Запада, этот Воланд от авиации, как его называли современники, сказал примерно так: а если соревноваться не по прямой, не вдоль, а поперёк. Вот так «поперёк» и развивалась в XX веке наша отечественная наука, что называется, назло всем обстоятельствам. И здесь вспоминается великий роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Один из любимых героев советского писателя Василия Гроссмана – физик Виктор Штрум – носил фамилию расстрелянного «врага народа» физика Льва Яковлевича Штрума и был наделен хорошо узнаваемыми чертами последнего. Вся история Штрума – непростые отношения в семье; драматические события в физическом институте; необычная, болезненная любовь к жене друга; гениальное научное озарение; травля номенклатурными ничтожествами, прекращенная внезапным звонком самого Сталина; драма обретения свободы и трагедия ее потери – написана с захватывающим мастерством. Но главная тема всего образа Штрума, которую явно выводит автор романа, таится в снизошедшем на ученого необычном, божественном озарении. Гроссман описывает озарение Штрума, сломавшее традиционные представления о природе ядерных взаимодействий, как событие абсолютно нематериальное: в голове ученого внезапно и без всяких видимых усилий с его стороны, вследствие каких-то странных мутаций бессвязных и посторонних мыслей о свободе, сложилась целостная картина новой физической теории, такой ясной и красивой, что ее справедливость и точность даже не нужно проверять.

Это, в буквальном смысле, божественное озарение случается в романе в самых нечеловеческих условиях травли и к тому же в напряжённейший момент всей истории XX века, во время Сталинградской битвы. Повествовательный аппарат Гроссмана можно сравнить с кинокамерой или, скорее, с дюжиной кинокамер, которые то представляют нам панораму грандиозных и трагических исторических событий (будь то Сталинградская битва или гибель евреев на оккупированных немцами территориях), то берут крупным планом отдельных персонажей, позволяя читателю вблизи наблюдать за мыслями и чувствами героев, проникать в их внутренний мир. Всезнающий и всевидящий повествователь романа имеет доступ к внутреннему миру своих героев, показывая их читателю снаружи и изнутри, заставляя с ними идентифицироваться. Композиция романа выстроена по принципу монтажа: «склеенные», сплетённые воедино сюжетные линии, судьбы и коллизии соединены их отношением (иногда весьма опосредованным, на первый взгляд) к Сталинградской битве. В известном смысле «Жизнь и судьбу» можно считать структурным ремейком «Войны и мира» Толстого в совершенно иной эпохе. Но если Толстой показал, как в колесе истории и войны отдельные люди объединяются в единый русский народ, то Гроссман хочет показать, как они, даже объединённые общей целью победить в войне, не сливаются воедино: каждый жаждет (хотя очень часто не справляется с этой задачей) остаться собой под гнётом не одного, но двух тоталитарных государств, вступивших в войну за мировое первенство. Весь роман, головокружительный по сложности структуры и многочисленности персонажей и сюжетных линий, держится на мысли о противопоставлении отдельного человека и толпы (коллектива, массы). С первых строк о непохожести любых двух деревьев на земле, двух избушек и двух людей эта книга – рассуждение о судьбе человека при тоталитарном строе, стирающем индивидуальность, а, заодно, и отрицающем существование Бога, «мысль индивидуальная», а не «мысль народная», которая держала и питала собой «войну и мир» у Гроссмана противопоставлена мысли о неповторимости каждого человеческого существа. И здесь уместным было бы сравнить мир Толстого с классической механикой Ньютона, а мир Гроссмана уже с квантовой механикой Планка, механикой сверхмалых величин.

Механика – раздел физики, изучающий движение объектов как на галактическом, так и на субатомном уровнях. Большинство видов движения – от орбит небесных тел до траектории пушечного снаряда – могут быть описаны научным образом с помощью трех законов движения и закона всеобщего тяготения тел, сформулированных великим английским физиком и математиком сэром Исааком Ньютоном (1643–1727).

В основе ньютоновской механики – представление о силе. Сила – это то, что изменяет скорость движения тела. Степень этих изменений может означать ускорение движения или его замедление при равномерном перемещении тела в определенном направлении или же смену направления движения.

Первый из ньютоновских законов движения гласит: «Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние». Тенденция тела оставаться в покое или совершать движение с постоянной скоростью называется инерцией и зависит от массы тела.

Согласно второму закону: «Изменение количества движения пропорционально приложенной силе и происходит по направлению той прямой, по которой эта сила действует» (то есть взаимодействуют масса тела и скорость движения последнего).

В соответствии с третьим законом: «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе взаимодействия двух тел друг на друга между собой равны и направлены в противоположные стороны».

Закон всемирного тяготения Ньютона гласит: каждое тело с определенной массой обладает силой воздействия на любое другое тело во Вселенной, обладающее собственной массой, и сила данного воздействия пропорциональна обеим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния между телами. Гравитация – одна из главных сил, действующих в мироздании, и природа ее понята только частично.

Законы Ньютоны доказали свою поразительную точность в научном прогнозировании изучаемых явлений, равно как и ценность в практическом их применении. Тем не менее, теория относительности и квантовая физика, соответственно, показывают, что классическая ньютоновская механика не приложима ни к движению тел со скоростями, близкими к скорости света, ни к явлениям, происходящим на субатомном уровне.