Он ткнул кулаком Виктора в плечо и не спеша пошел прочь, к едва виднеющейся на фоне меркнущего заката точке. «Волга», – догадался Виктор и, поглядев на капитана, сказал:

– Что, поехали?

– Подожди, – Юров взглянул на часы и в ответ на недоуменный взгляд Бебишева объяснил: – Через четыре минуты тронемся, нас ждут по времени. – И тут же поторопил: – Давайте усаживайтесь, усаживайтесь!

– Эй, ребята, примите-ка мой рюкзак! – крикнул Виктор и тут же увидел бегущего к БТРу Леонида Степановича.

– Чуть не забыл, – тот шлепнул себя по лбу и, вытащив из кармана руку, протянул на раскрытой ладони три тюбика промедола, а порывшись в другом кармашке, и упаковку пантоцида.

– А почему только три тюбика? – удивился Виктор. – Вам что, обезболивающего жалко?

– Извини, так получилось. Понадеялись друг на друга и совсем упустили из вида. На заставе брать пришлось; хорошо, хоть пантоцида взяли вдоволь. – Он словно бы виновато опустил голову и уже гораздо тише попросил: – Промедол постарайтесь вернуть, не колите без особой надобности. Если уж совсем кому тяжко станет – ногу там, руку оторвет, не дай бог, конечно! Помните, у вас всего три ампулы! Так уж получилось! – повторил он еще раз и медленно отошел в сторону.

Виктор пожал плечами и, ухватившись за поручень, легко и быстро запрыгнул на броню.

– Давай свою поклажу! – кто-то из ребят протянул руку и сорвал тяжелый рюкзак со спины Виктора. Тот только усмехнулся и, ухватившись за поручень, наступил на колесо; привычным движением в один рывок поднявшись на броню, уселся на еще не успевшую остыть башню.

Капитан сидел в правом люке и, нагнувшись, за что-то выговаривал водителю. Стартер визжал, но двигатели никак не желали заводиться. Наконец один за другим моторы взревели, и «семидесятка», съехав с шоссе, покатила по грунтовой дороге, петляющей среди зарослей какого-то низкорослого кустарника. Броня подпрыгивала на ухабах, отчего сидевших на ней ребят бросало из стороны в сторону. Через каких-то полчаса они оказались на пограничном рубеже. Бронетранспортер замедлил скорость и, с шорохом затормозив, остановился.

– Пошли за мной! – приглушенно сказал капитан и первым спрыгнул на землю. Надев рюкзаки, ребята слезли с брони и потянулись следом за погранцом. Шли в основном молча, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Выстроившись змейкой и с трудом продираясь сквозь какой-то кустарник, они протопали несколько сот метров и вышли на небольшую полянку. И только выйдя на открытое пространство, они, повинуясь жесту капитана, остановились.

Как в старом детективе, пограничник поднес ко рту руки, сложенные рупором, и три раза негромко свистнул. Из темноты навстречу им вышел какой-то человек и не спеша приблизился.

– Свой, – обернувшись к ребятам, приглушенно пояснил капитан и, снова отвернувшись, уставился на идущего.

Незнакомец подошел ближе: это был мужчина лет тридцати пяти, с черной бородой, в чалме, темных шароварах и калошах на босу ногу. На плече, поблескивая вороненой сталью ствола, висел автомат Калашникова. Капитан первым протянул руку, приветствуя пришедшего, ребята поздоровались с ним более сдержанно.

– Он поведет вас через границу и проводит по той стороне, – капитан говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, приглушенно, но так, чтобы слышали все. – Самое главное, хорошо запомните место, где он будет вас ждать. Через восемь дней вы должны вернуться назад. На всякий случай он будет ждать там в течение двух недель, каждую ночь. Но мой вам совет – сильно его не переутомляйте, – Юров усмехнулся, – возвращайтесь вовремя. А теперь давайте топайте, и побыстрее. До рассвета вам надо уйти как можно дальше от границы, чтобы не напороться на маневренную группу. В случае чего постарайтесь укрыться, чтобы вас не заметили. Понятно? Впрочем, Ахмед все знает лучше меня… – Он смолк и добавил внезапно скисшим голосом: – На случай, если они все же вас засекут, у вас, как я понимаю, есть определенные инструкции.

Миха, стоявший к погранцу ближе всех, почесал за ухом и посетовал:

– Не понимаю, что от своих-то шарахаться?

Капитан пристально посмотрел в лицо спросившего, затравленно моргнул и, помолчав, буркнул:

– Не знаю. Мне не доводили. Но у вас есть приказ, а значит, его надо выполнять.

Последняя фраза звучала не слишком уверенно, и у стоявшего рядом Виктора что-то екнуло. Он покосился на капитана, но ничего не сказал, а лишь задумался. Ему на миг показалось, что тот что-то недоговаривает, и это что-то касалось не советских войск, а непосредственно группы Виктора, как будто капитан заранее знал, чем все закончится, и закончится как-то очень скверно.

Все в ожидании смолкли.

– Пошли, рафик! – прервал наступившую паузу афганец, и ребята, повинуясь его словам, двинулись в глубь афганской территории.

Постепенно ноги втянулись в ритм быстрой ходьбы и привычно отмеряли километры пути. К утру они прошли верст двадцать пять. Ночь уже близилась к рассвету, но небо еще не начало розоветь, когда на вершине оказавшегося на их пути бархана Виктор заметил что-то темное. Силуэт показался до боли знакомым и родным, но Виктор все равно не был уверен: «Может, кажется», – подумал он.

– БТР, – развеяв все сомнения Виктора, подсказал Ахмед и ткнул пальцем в сторону поднимающегося над полупустыней бархана.

– Вижу, быстрее, – Виктор отдал команду, и они, пригибаясь, двинулись в обход виднеющегося силуэта. Группа уже поворачивала за длинную песчаную косу очередного бархана, когда над головой засвистели пули.

– Ложись! – скомандовал Виктор, и его голос потонул в треске выстрелов.

Все попадали и вжались в землю. К счастью, стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Было не ясно, то ли часовому надоело одинокое бдение и он разрядил свой магазин, пытаясь хоть как-то развеяться, то ли действительно заметил какое-то движение со стороны группы. Но Виктор не стал ломать себе голову над этим вопросом, а просто пополз, укрываясь в тени гребня. Ахмед первым нагнал Бебишева и, по-видимому, чувствуя себя в безопасности, встал, Виктор последовал его примеру. Песчаный вал надежно укрывал их от взгляда часового, сидевшего на башне БТРа. Когда все ребята поднялись, они бесшумными тенями заскользили средь поднимающихся над ними барханов.

Через три километра впереди показалось что-то темнеющее на общем сером фоне пустыни. Виктор тронул рукой плечо идущего впереди Ахмеда и встревоженно спросил:

– Что там?

– Мой кишлак, – негромко пояснил афганец и, не вдаваясь в подробности, поспешил дальше.

Бебишев кивнул, и пустыня снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь скрипом песка под ногами идущих. Через полчаса они вступили в канавы начавшегося виноградника. Виноград висел плотными большими гроздьями. Михаил протянул руку и тут же отдернул. Но его движение не осталось незамеченным.

– Бери, бери, товарищ! – любезно предложил Ахмед и улыбнулся.