Она побежала.

— Отпусти ее! — закричала она. Было слишком шумно, чтобы мужчина ее услышал. — Отпусти, говорю!

Он не отреагировал, унося Марию подальше от Ренаты. Она вспомнила про сумку. Вытащила из нее маленький газовый пистолет.

— Пусти! Немедленно отпусти ее!

Она была в пятнадцати, может десяти метрах от дочки.

— У нее оружие! — закричал кто-то. — У нее оружие!

Мужчина, держащий Марию, повернулся в ее сторону. Она узнала его, но это ничего не изменило. Рената подняла пистолет, и тогда что-то толкнуло ее в грудь. Она замедлилась и опустила сумку. Споткнулась на ровной дороге, упала на колено, оперлась на свободную руку. Было холодно, а она вдруг стала такой слабой. Упала на бок.

Отдохну только минутку, одну минутку, а потом…

* * *

Выстрел вызвал в толпе панику. На большом экране было изображение падающей женщины и Крушевского, державшего вырывающегося ребенка. Сильно увеличенная картинка дрожала — камера приблизилась к месту неожиданной сенсации. Охранник подбежал к депутату и потянул его назад в лимузин. Оставленная на свободе девочка побежала к упавшей женщине. Сейчас камера оказалась ближе. Люди узнавали журналистку, что задала вопрос Крушевскому про свою дочь.

— Марыся… — Харпад не мог поверить в то, что видит. — Марыся!!!

Он начал быстро двигаться вперед, расталкивая толпу, а когда это стало невозможно, попытался лезть по головам. Кто-то ударил его под ребра, но освободил место.

И тогда он ее увидел. Она сидела на коленях перед лежащей Ренатой. Как это случилось?! Он кинулся к ним, а тесная, волнующаяся толпа замедляла его, как вязкое болото. Люди что-то гневно кричали ему, но замолкали, видя выражение его лица.

Кто-то перегородил ему дорогу и не позволил пройти.

— Я нашел тебя, теперь ты так легко не отделаешься!

Харпад узнал его. Крыса, которому он проверял показатель ПО несколько дней назад.

— С дороги! — Нюхач схватил его за руку и оттащил в сторону.

— Последние деньги! — Мужчина вцепился в его рукав. Его лицо скривилось от ярости. — Ты обокрал меня!

— Пусти! — Харпад попытался освободить руку. — У тебя девяносто семь.

Но тот не слышал.

— Они проверяют меня! — кричал он, брызгая слюной. — Провоцируют, каждый день провоцируют! Это твоя вина! Но я нашел тебя! Нашел!

Толпа напирала со всех сторон, заслоняя вид. Харпад почти касался лица Крысы. Ему удалось вырвать свой рукав, но он не мог отодвинуться. От ограждения его отделяло три, а может четыре человека.

Когда он заметил нож, было слишком поздно. Обычный кухонный нож, рукоять которого теперь торчала из его груди. Крыса отпустил его. Он трясся от эмоций, смеялся и плакал, словно безумец. Харпад со всей силы оттолкнул его. Крыса завизжал, когда воздух в легких закончился, он отлетел назад, наталкиваясь на кого-то. Человек потерял равновесие, за ним упал кто-то еще. Людское домино ударило в ограждение, и оно не выдержало. Этого хватило. Разгневанная толпа легко прорвала полицейский кордон и ринулась в сторону здания Совета.

* * *

Охранник Крушевского заскочил за ним в лимузин и захлопнул двери, крикнув водителю:

— Гони!

— Слишком много людей. — Водитель беспомощно развел руками, показывая на бегущих полицейских.

— Вперед, идиот, будет хуже!

— Я не поеду на людей!

— У тебя есть другой план?

— Я не буду этого делать.

— Вперед! — Охранник протиснулся на кресло рядом с водителем. — Это не школьный автобус.

— Без меня.

— Нет! — крикнул охранник, но водитель уже разблокировал двери.

Едва они открылись, в проеме появилось разъяренное лицо. Охранник схватился за спинку сиденья и вытолкал его ногами. Кто-то выругался, кто-то схватил водителя за рукав и потянул. Двое мужчин попытались залезть в салон, какая-то женщина просунула над ними палку от транспаранта и ударила вслепую. Большинство ударов попало по креслу с правой стороны, но один угодил в плечо охранника. Водитель понял свою ошибку и ударил кого-то кулаком. Хватка ослабла, но уже кто-то другой схватил его за ногу. Водитель попытался закрыть двери. Двигатель не справлялся с десятками рук, которые упирались в капот. Охранник несколькими пинками разогнал большинство из них. Он схватил палку, потянул и сильно оттолкнул. Голова женщины отклонилась назад, разбрызгивая красные капли в свете фонаря. Все больше людей толпилось перед дверями.

— Пригнись! — заорал охранник и, не мешкая, выстрелил в стоящих поблизости людей.

Кровь брызнула на обивку. Кто-то закричал, кто-то упал на землю, но эффект был достигнут. Толпа отступила на два шага, и двери, наконец, можно было закрыть.

Водителя внутри не было.

Олаф пересел на его место.

— Ждем подмогу, — с интеркома прозвучал голос Крушевского. — Кузов пуленепробиваемый. Они нам ничего не сделают.

— Но не огнеупорный. — Охранник касанием залогинился к панели управления. — Если перевернут машину, нам конец!

— Не едь в толпу!

— Нет выхода, — сказал охранник.

Он отключил противоаварийную систему и поехал.

* * *

Демонстрация обложила лимузин транспарантами. Люди раскачивали его, чтоб перевернуть. Они уже утратили индивидуальность, уже перестали быть гражданами, которые пришли продемонстрировать свои взгляды, они превратились в массу, уверенную в своей правоте и безнаказанности. Они окружили машину. Внезапно раздался хлопок. Что-то начало мигать и дымить. У нюхача закрутило в носу. Он отступил и обошел Татру на безопасном расстоянии. Система защиты лимузина плевалась дымом и слезоточивым газом, стреляла светошумовыми гранатами. Люди отскочили, но только на минуту. Кто-то уже разбирал брусчатку. Несколько камней попало в стекло, не причинив ему никакого ущерба.

Немногочисленные полицейские были в растерянности, они даже не пытались вмешиваться. Они бежали в сторону здания Совета, чтобы защищать его и себя. Ярость толпы сосредоточилась на лимузине. Несколько камней попало и в другую машину, принадлежащую Велицкому. Лимузин Крушевского раскачивало уже несколько десятков рук; было понятно, что скоро они его перевернут. Это понял и водитель, поэтому машина с включенными фарами и клаксоном медленно тронулась. Люди с трудом расступались, а те, что были ближе, кидали в окна, что могли, царапали кузов, пинали двери, пытались пробить шины. Кто-то запрыгнул на капот, какой-то лысый и мускулистый двадцатилетний парень залез на крышу. Наконец толпа настолько сгустилась, что дальше невозможно было ехать, не сбив людей. Водитель повторил маневр с дымом и медленно двинулся, расталкивая толпу, как когда-то ледокол — лед. Кто-то упал и попал под колеса.