– Федорович, найди какой-нибудь ресторан и закажи хороший обед из трех блюд и десерта, – распорядилась Анна.

– Значит, генерал выздоравливает? – спросил слуга.

– Похоже на то, – ответил Самарин.

– Нужно напиться, – пробормотал старый вояка.

– Не сдерживайся, но сначала найди мне пожрать. Потом ты свободен, только не перестарайся, завтра будешь мне нужен.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

Самарин прикрыл глаза, облегчение от слов Рудницкого лишило его сил. «Я буду жить, – подумал он. – С рукой или без, но буду жить…»

* * *

Теплая сентябрьская гроза гнула ветви деревьев в небольшом больничном саду, грохотала далеким громом, барабанила дождем по листьям. Самарин широко расставил ноги и поднял лицо, наслаждаясь поцелуем тяжелых капель. В воздухе витал запах земли, цветов и электричества, где-то недалеко потемневшее от туч небо прорезала молния, через секунду загрохотал гром.

– Сашка!

Генерал открыл глаза. Анна бежала к нему с зонтиком.

– Простудишься!

– Тепло, – возразил он.

– Ты промокнешь!

Самарин вырвал у жены зонт, обнял ее за талию и закружил, словно озорной юноша на деревенской вечеринке.

– Сашка, пусти меня, сумасшедший! Я хотела тебя спросить, как ты себя чувствуешь, но вижу, что неплохо.

– Прогуляемся?

– Сейчас? Под дождем?

– А почему нет?!

– Потому что нормальные люди так не делают.

– Тогда побежали? До того дерева?

– Я убьюсь в этих туфельках.

– Ну так сними их.

Анна покачала головой, улыбнулась, однако проворно сняла туфельки и неожиданно бросилась бежать.

– Ты сжульничала! – воскликнул генерал.

За несколько шагов он схватил ее за платье и обогнал резким рывком. Анна не осталась в долгу, и теперь они бежали к дереву вместе, смеясь и толкаясь, как дети.

– И что я получу за то, что помогла господину графу вспомнить детство? – спросила она провокационным тоном. – Кроме этого, ты купишь мне новые туфельки и платье. Нет! Два платья и две пары туфелек!

– Хоть десять! – ответил Самарин.

Он погрузил пальцы в волосы жены и одним движением растрепал ее прическу.

– Что ты делаешь?!

– Ты мне так больше нравишься. Кроме того, волосы все равно намокли.

– Так нельзя…

– Сейчас буря, никто нас не видит, – ответил генерал. – А сейчас…

Его прервал громкий свист. На аллейке появился Федорович, держа огромный черный зонт, он поднял вверх сжатый кулак.

– Он нам угрожает? – удивленно спросила Анна. – Еще не протрезвел?

– Нет, этот жест использовали на Кавказе, он означает «немедленно ко мне». Что-то случилось. Идем.

– Я уже думал, что придется за вами по траве бегать, – недовольно произнес Урусов.

– Что случилось? – спросил Самарин. – Врач рекомендовал мне гулять, а перевязку сменили час назад.

– Кольцов прописал бы вам и полеты на воздушном шаре, если бы вы попросили, только благодаря вам он не потерял работу.

– Ну да!

– Через каких-то пятнадцать минут у нас будут гости, приедет советник Воронцов с цесаревичем и княжной Анастасией. Я подумал, что вы бы хотели об этом знать.

– Спасибо, Федорович, – сказала Анна. – Мы успеем переодеться.

– Я приготовил горячую ванну и чистую одежду, – проинформировал слуга. – К сожалению, только одну ванну, поэтому госпожа графиня…

– Интересно, почему ты по титулу называешь только мою жену? – иронично прервал его Самарин. – Ты же знаешь, что я тоже, как-никак, граф.

– Вы сильно напоминаете мне одного неудачника-лейтенанта, с которым я познакомился на Кавказе, – сказал Урусов. – А сейчас, если вы позволите, прошу в баню, пока вода не остыла.

– Мы сами справимся, – заверила Анна. – А ты проследи, чтобы приготовили чай, и прикажи подать легкую закуску.

– Мороженое?

– Нет, Анастасия и так ест слишком много сладкого. Пирогов и бутербродов хватит.

– Бегу.

– Он действительно тебя раздражает? – спросила Анна.

– Нет, после школы, какую преподал мне Иосиф Андреевич, меня мало что может вывести из себя. Мы только дразнимся. Кроме того, он стал обходительнее. Ты бы слышала, как он меня отругал только из-за того, что я выпил каплю вина, отправляясь на патрулирование!

– Отругал? Ординарец?

Самарин что-то буркнул и открыл жене двери: с тех пор как он встал с кровати, ему выделили трехкомнатные апартаменты, предназначенные для выдающихся пациентов.

– Я был свежеиспеченным лейтенантом, – сказал он. – Приехал прямо из Петербурга. На Кавказе ко мне определили одного опытного унтер-офицера с приказом во всем меня слушаться.

– А если кто-то не послушается такого приказа?

– То долго не проживет, – пожал плечами генерала. – Кто первым купается?

– Я. Потом помогу тебе, чтобы не намочил перевязку. Только сними сразу эти мокрые тряпки! Подожди, я помогу тебе.

Анна раздела мужа и подала ему халат, после чего сняла свою мокрую одежду и скользнула в ванну.

– Может, мы поместимся вдвоем? – предложил Самарин с надеждой в голосе. – Или хотя бы помою тебе спинку…

– Забудь! Я не хочу отчитываться перед Воронцовым.

«Лучше позже, чем никогда», – подумал генерал, глядя на жену в ванне.

* * *

Советник Воронцов с благодарностью принял угощение, не имея ничего против, чтобы Анна занялась детьми: Алексей решил навестить в госпитале раненых солдат, а Анастасия согласилась составить ему компанию, хотя, правда, без особого энтузиазма.

– Они не перестают на вас охотиться, – сказал советник, прерывая банальный разговор о путешествиях. – Я присутствовал при допросе, – пояснил он, видя недоумение на лице генерала. – Их лидер, некий Лаврухин, сознался, что Amici Mortis получили список особ, которых приказано убить. Среди них было и ваше имя.

– Получили? От кого?

– Похоже, от Проклятых. Это следовало из разговора, который он случайно подслушал, и нескольких невзначай оброненных намеков. Никто из его начальства не сказал этого прямо.

– Кто еще есть в том списке? И насколько можно верить в искренность Лаврухина?

– Он назвал только две фамилии: вашу и барона Рудницкого. Возможно, поэтому ему и приказали убить вас, однако я уверен, что в игре много людей. Его начальство вспоминало что-то о родственниках, но трудно точно хоть что-то утверждать, это было упоминание вскользь. Что касается второго вопроса, то он точно не врет. Его допрашивали в чрезвычайном… режиме. Его величество недавно подписал закон, позволяющий применять силу против подозреваемых в использовании магии и алхимии в преступных целях.