Когда моя нога соскользнула с последней ступени, голову, вдруг, обожгла страшная догадка.

Наверное, что-то случилось с бабушкой или отцом.

Одна только мысль — и сердце наполнилось болью и страхом за них. Несмотря на их отношение ко мне, на всю несправедливость и жестокость, в глубине души я не желала им плохого.

— Тетя Вера, говори, что случилось? — выдохнула я, и облачко пара зависло в морозном воздухе вместе с моим вопросом.

Тетя Вера смерила меня взглядом, таким, что мне стало не по себе. Словно она оценивала меня…

Как конкурентку.

Раньше я не замечала за ней такого. Неужели несчастная любовь ожесточила её сердце?

— Скажу, конечно, скажу, Лиза, — она мотнула головой в сторону рябины.

Её ягоды блестели от мороза, и на фоне серости казались такими яркими, словно невидимый художник обмакнул кисть в гуашь и раскрасил её…

Тетя Вера прошла вперед и встала рядом с деревом, я остановилась напротив неё.

Она пристально посмотрела на меня. Глаза, обведенные подводкой, теперь смотрели так, словно я была чужой.

Дурное предчувствие не отпускало меня, напротив, чем дольше тетя Вера вглядывалась в меня, тем больше оно становилось.

— Теть Вер, — не выдержала я, — говори, не мучай.

— А надо бы помучить, — горько протянула она, — чтобы ты помучалась — хотя бы немного — так, как я мучалась все эти дни!

Я вздрогнула — так, будто только что получила пощечину от тети Веры.

— Ты про что, теть Вер? — я непонимающе посмотрела на неё. — Что я такого сделала?

— И ты еще спрашиваешь! — тетя Вера окинула меня осуждающим взглядом. — Вот и доверяй после этого людям! А я тебе доверяла, Лиза! Как родную, пригласила на работу, переживала за тебя… А ты… Ты…

— Что, — я задрожала от её обвиняющих слов, — что — я?

— Мужика у меня увела! — выдохнула тетя Вера.

Глаза её, до этого глядевшие с осуждением, теперь полыхнули злобой.

— Какого мужика, ты что, теть Вер?

— Хватит дуру включать! Знаю я, что ты — не дура! — тетя Вера сузила глаза. — Какого мужика?! Ты еще издеваешься! Да весь рынок знает, что ты с Искандером спишь!

Я пошатнулась.

В голове закрутились мысли, и сердце забилось тревожно…

А тетя Вера, меж тем, продолжила свои обвинения:

— Я люблю его, и он отвечал мне взаимностью, а ты… Влезла! Змея!

— Я н-ничего не делала, я не знала, — попыталась я оправдаться, но тетя Вера перебила меня:

— Конечно! Ничего! Задом вертела перед ним! Сама пошла к нему! А ему, почему бы не обратить на тебя внимание?! Ты молодая, свежая! В Москву тебя свозил, а ты и ноги раздвинула!

Я почувствовала, как мою душу скрутило.

— Видела я вас. В ЦУМе! Уж как ты ему улыбалась! — тетя Вера шагнула ко мне, а я, не в силах сдвинуться, замерла и смотрела на неё.

Она замахнулась. Я знала, что будет больно. Но ноги, словно приросли к земле.

Громкая, обжигающая пощечина обожгла мне щеку.

Следом раздались слова, которые я ждала.

— Шлюха!

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Зубы мои отбивали дробь, и тело сотрясалось от холода, когда, наконец, знакомая иномарка остановилась неподалеку от института.

Не позволяя слабости взять надо мной верх, я быстрым шагом дошла до машины. Секунда колебаний — куда лучше сесть, и я открыла дверь и разместилась на заднем сиденье.

Не готова была прямо сейчас смотреть в глаза Искандера.

Но знала — скоро придется сделать это.

— Привет, красота, — ласковым голосом, в котором ощущались нотки усталости, протянул Искандер.

— Здравствуй, — я захлопнула дверь и обняла себя за плечи.

— Случилось чего?

— Да, — я сглотнула и поморщилась от боли.

Горло было словно опухшее. Но больше всего страданий причиняло сердце. Оно ныло и скулило — понимая, сколько боли ему вскоре предстоит хлебнуть.

— Заболела? Голос у тебя больной.

— Нет, не знаю, — я собралась с духом, — мне нужно поговорить с тобой.

— Нужно, значит, поговорим. Дома, — машина покатилась по дороге, унося нас все дальше от института.

— Давай не дома, — опомнившись, попросила я.

— А где? — тигриные глаза мелькнули в зеркале. — Ты что, плакала? Обидел кто?

Плакала.

Обидел.

Ты.

Три коротких, но таких тяжелых слова.

— В машине тоже можно поговорить, — выдохнула я.

— Можно, — согласился Искандер, и спустя минуту, машина съехала на обочину.

— Пересядь вперед, — попросил Искандер, не выключая двигатель.

Я нехотя выполнила его просьбу. Вышла из машины и замерла на несколько мгновений. Поднявшийся ветер совсем неприветливо толкнул меня. Я задрожала. Мысли о том, что после грядущего разговора, все переменится, приносили мучительную боль.

Но по-другому было нельзя.

С тяжелым сердцем я села на переднее сиденье. Скользнула взглядом по любимому лицу, и душа защемила от горечи.

— Так о чем будет разговор? — Искандер пристально посмотрел на меня.

А я, от силы его взгляда, на несколько секунд забыла, что такое говорить.

— Лиза, говори, пожалуйста. В гляделки играть у меня сейчас совсем нет времени.

Почему-то его слова разозлили меня.

Я вспыхнула и на одном духу выпалила:

— Зато, похоже, у тебя было время спать одновременно со мной и с тетей Верой!

Лицо Искандера помрачнело. В тигриных глазах отразилось недовольство.

— Значит, Вера все-таки приходила к тебе, — озвучил он свой вывод.

Его ответ…

До последней секунды я надеялась, что все случившееся — ложь, что Искандер опровергнет слова тети Веры, но теперь…

Сердце пронзили тысячи раскаленных игл. Умирая от боли, я шумно втянула в себя воздух. Еще и еще.

Но мне его все было мало.

— Приходила. И все рассказала, — я сглотнула и поморщилась.

В горле стояла горечь, и никак не получалось её протолкнуть.

— И что же она конкретно рассказала?

— А ты не знаешь? — я горько усмехнулась.

— Меня там не было, чтобы я мог знать. Говори, Лиза. Что тебе сказала Вера.

— Для меня она — тетя Вера! — голос мой сорвался на крик.

На несколько секунд, пораженная собственным криком, я замерла в молчании. Тяжелым облаком, подобно тем, что стягивали сегодняшнее небо, молчание повисло в воздухе.

Затем, не в силах больше сдерживаться, я продолжила эту пытку.

— Она же старше меня, тебя… — я всхлипнула. — Как ты мог?

— Что — мог?

— Спать с ней!

Искандер чуть сощурил глаза.

— Тебе волнует разница в возрасте? У нас с ней разница всего в 6 лет. Возраст — это последнее, о чем мужчина думает.

Его холодный тон еще больше разозлил меня.

Как он может так говорить, словно ничего такого не случилось?!

— Так ты спал с ней? — сказала — и перестала дышать.

— Да, я занимался сексом с Верой. Несколько раз. Еще вопросы будут?

Несколько?!