Искандер кивнул мне, взглядом указывая на стул, и я опустилась на него.

Тело мое ныло от недавних ласк, голова слегка кружилась, и потому я была особо рада, что мужчины взяли на себя обязанность накрыть на стол.

Аромат вареной картошки, витавшей в воздухе, теперь казался мне особенно аппетитным.

— Милая, ты что собиралась с картошкой делать? — поинтересовался Искандер, и я заметила, как переглянулись меж собой Амин и Гаджи.

Интересно, что их так удивило?

— Я думала пюре сделать и салат, — дрожащим голосом ответила я.

Волнение, охватившее меня с появлением Искандера, никак не отпускало.

— Понял, — Искандер, словно для него это было обычным делом, достал толкушку и начал мять картошку.

Я смотрела на его сильные руки, и на улыбчивое лицо, и все больше понимала, как бы хотела я, чтобы Искандер был моим мужем и отцом моих детей…

Не сомневалась — из него бы получился самый лучший на свете папа!

Интересно, кто первый у нас родится? И на кого будет похож малыш?

— …Надо ехать в Москву.

Голос любимого пробился сквозь мои сладкие мечтания.

Что? Он же только вернулся, а до нового года было еще два месяца…

— И когда? — Амин, закончив резать хлеб, мастерски крутанул в пальцах нож, а потом вернул его на место.

— На следующей неделе — край, — голосом, в котором ощущалась сталь, ответил Искандер и выпрямился. Посмотрел в упор на Амина.

— Документы, товар, все нужно подготовить и отправить.

— А с домом что? — наконец, нарушил свое молчание Гаджи.

— А что с ним будет? — Искандер усмехнулся. — Пусть стоит себе. Потом продам.

Гаджи кивнул и достал пачку чая с полки. Щедро засыпав заварку в чайник, залил кипятком и убрал в сторону.

— А квартира? — Амин положил на стол тарелки и вилки.

— Подумаю, — Искандер стал накладывать в тарелку картошку.

Первую поставил передо мной.

— Поешь нормально, сейчас колбасу еще нарежу, — приглушенно произнес он, — а то вся осунулась за эту неделю.

— Ладно, — я ухватилась за вилку и попробовала пюре.

Вкусно! Воздушное, со сливочным вкусом, и соли достаточно… Но даже несмотря на это, есть не особо хотелось, особенно теперь, после услышанного.

— Колбаса, — Искандер положил в мою тарелку несколько кружочков колбасы, взял свою тарелку и сел слева от меня.

Братья уселись напротив.

Они начали о чем-то разговаривать, говорили, преимущественно, про зелень, урожай, испорченный груз. Так и ужин закончился. Я честно пыталась поесть, но съела лишь половину.

— Я уберу сейчас, — поднимаясь из-за стола вслед за Искандером, сообщила я.

— Нет, — властно произнес Искандер.

Я удивленно посмотрела на него. Он кивнул Амину, который в этот момент доставал зубочистку.

— Уберет Амин. И пусть будет чисто. Так же, как и в зале, — одаривая брата улыбкой, приказал Искандер.

— Понял — не дурак, — широко улыбнулся Амин.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Неопределенность — одна из самых разрушающих вещей.

Эта мысль прочно укреплялась во мне, а я, дура, так и не осмелилась задать вопрос Искандеру.

Стоял холодный осенний день. Свинцовые тучи стягивали небо, и узкие лучи солнца с трудом пробивались меж них.

Этим утром Искандер отвез меня на занятия, а сам отправился решать свои дела. Как я поняла, за целую неделю их накопилось немало.

Мы условились, что он приедет за мной в 12.00.

Я должна была отпроситься пораньше.

Я должна была поговорить с любимым.

Жалея, что не сделала этого еще вчера вечером, я лениво водила ручкой в тетради, лишь изредка записывая что-то из лекций.

Писала, а думала о своем.

Как мне быть? Сказать прямо в лоб Искандеру — «ты берешь меня с собой в Москву?»

Или же начать издалека… Только каким образом это сделать, когда этот вопрос буквально выгрыз мое сердце?

И почему, мой любимый до сих пор не сказал мне об этом, сам? Значит, на то имелись свои причины?

Взор мой остановился на часах. Стрелка лениво тянулась к 11.00.

Еще час! Так много и так мало…

Понимание, что до того, как станет все понятно, остался час, вызвало у меня мандраж. Затрясло прямо так, как перед кабинетом у стоматолога.

В попытках согреться, я натянула рукава свитера до середины ладоней, а потом и вовсе обняла себя за плечи. Ручка выпала из моих рук, покатилась по полу, и я нагнулась, чтобы её поднять.

В этот момент дверь открылась и раздался голос нашей вахтерши.

— Там к Кузьминой пришли. Ждут внизу.

Ручка, которую мне только удалось поймать, снова скатилась с моих пальцев.

— Кузьмина! — голос Надежды Васильевны заполнил собой все пространство. — А-у, ты где? С утра же была тут…

— Я здесь, — схватив ручку, я выпрямилась.

— Иди, пришли к тебе, Лиза.

Сердце мое сжалось от волнения. Случилось чего?

Почему Искандер приехал пораньше?

Размышляя над этим, я быстро сложила тетради-ручки в сумку и, попрощавшись, поспешила вниз.

Пока спускалась по лестнице, дрожь моя усилилась. Что поделать — так сильно я волновалась от предстоящего разговора. Но он был нужен.

Все лучше, чем умирать от неизвестности!

Наконец, я преодолела последнюю ступеньку, завернула в коридор. В воздухе витала зябкая прохлада.

Я передернула плечами. Холодно!

Знакомый голос окликнул меня:

— Лиза.

Я испуганно обернулась и увидела тетю Веру.

Она стояла неподалеку от гардеробной. На ней были модные, высокие сапоги из замши и приталенная курточка. На бледном лице — макияж, что было удивительно, ведь обычно тетя Вера особо не использовала его.

А тут — и глаза подведены, и на губах — темно-вишневая помада.

— Тетя Вера? — удивленно протянула я и шагнула к ней.

Она как-то странно кивнула головой, словно была в каком-то заторможенном состоянии.

Или, может, мне просто показалось?

— Здравствуйте, — опомнившись, поздоровалась я, — не ожидала увидеть вас здесь. Что-то случилось?

Тетя Вера скользнула по мне отстраненным взглядом.

— Случилось. Давай выйдем, поговорим.

Не дожидаясь моего ответа, тетя Вера пошла к выходу.

Я несколько секунд смотрела вслед её удаляющейся фигуре, а потом, вздрогнув, быстро забрала свои вещи, оделась и поспешила за ней.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Морозный воздух куснул меня за щеки, словно голодный зверь.

Я вздохнула его полной грудью и почувствовала, как легкие обожгло. Голова слегка закружилась, я выждала несколько секунд, а потом начала спускаться по ступеням.

Там, внизу, за мной молчаливо наблюдала тетя Вера.

Её холодное, почти скорбное выражение лица вызывало у меня желание узнать, что стало причиной этого, и одновременно я испытывала дурное предчувствие — что знание об этом принесет мне много боли.

Но я уже шла к тете Вере. Она сама пришла ко мне. Пути назад