И вот настал день летнего солнцестояния. А это означало, что ныне Лазурный клан принимает у тебя гостей. И, что больше всего огорчало Дитриха, дата его становления на крыло была назначена буквально на неделю позже. А ему так хотелось отправиться на Лазурный остров, чтобы снова увидеть Меридию…

И в этот момент он поймал себя на странной мысли. Внезапно его обуял страх, заставив мысли в голове спутаться в хаосе. С огромным трудом взяв себя в руки, принц сумел-таки понять, что его так напугало. И как бы это дико ни звучало — он хотел встретиться с Меридией, но при этом он не хотел лететь на Лазурный остров. Как будто его там ожидало что-то… недоброе. И хотя он не понимал природы этого страха, что-то подсказывало ему, что у подобных ощущений должны быть на то основания.

Сиреневые драконы, уже по традиции, прибыли на Лазурный остров последними. В том же составе, в котором они летали сюда уже пятьдесят лет. Он с супругой, ненаглядной Ланире. Мефамио, Рэй, Вилер. Лиала, Аяри и Олесия.

Уталак ожидал, что этот приём будет таким же, как и все предыдущие: тихим, почти что семейным визитом в гости, которому вид бала придают скорее по привычке и по традиции, нежели из желания как-то выделиться. Все четыре драконьих Хозяина уже перешагнули возрастной рубеж в две тысячи лет, и они прекрасно понимали, что им нечем было друг друга удивлять.

Тем не менее, сегодня мероприятие, устроенное Лазурными драконами, включало в себя куда больше гостей, чем всегда. И Уталак, прибыв со своим семейством на первый вечер в Лазурном замке, к своему неудовольствию обнаружил, что сегодня гостевая зала наполнена лазурными герцогами и их семействами. Нет, с одной стороны, Мизраел — хозяин данного приёма, и ему решать, кого сюда звать, а кого нет. Но, с другой стороны, Сиреневые, прибывая в Лазурный замок, всегда испытывали некоторый дискомфорт: что поделать, даже самые мудрые и разумные существа не в состоянии полностью отрешиться от вечного противостояния, которое ведут между собой Лазурь и Сирень. И теперь, когда лазурных драконов стало на порядок больше, то и дискомфорт, испытываемый Сиреневыми драконами, стал куда ощутимее.

— Мизраел, дружище, — сказал Уталак хозяину приёма, отведя его в сторону, — почему ты не предупредил нас об этом? Ты же знаешь, что в силу определённых причин нам всегда находиться здесь труднее, чем всем остальным. А теперь ты пригнал сюда всю лазурную знать. Зачем?

— Даю тебе слово, Уталак, проблем с ними не будет, — примиряюще ответил Мизраел, — но я, слушая Лазурь и предвещая большие перемены, вижу необходимость работать со знатью куда теснее и активнее, чем раньше. Но это всё сугубо мои проблемы. Тебя же я прошу не волноваться: впервые за очень долгое время приглашённая сюда знать будет смотреть с почтением и обожанием. Если же у кого-то из твоего семейства возникнут трудности с Лазурью — наш Зал Камней к вашим услугам.

— Ладно, — недовольно ответил Уталак, — но лучше бы ты, конечно, об этом предупредил.

Впрочем, ни Уталаку, ни кому-либо из членов его семьи не удалось найти ни единого повода упрекнуть герцогов или кого-либо из их отпрысков в недостойном поведении. Все незнакомые ему драконы общались с королевскими гостями иных Цветов с огромным уважением. И даже если в беседах и спорили, отстаивая свою точку зрения по каким-то вопросами, то всегда каким-то неуловимым невербальным знаком давали понять остальным драконам королевской крови: вы выше нас по статусу, и мы это знаем.

Впрочем, наличие лазурных герцогов на приёме было не единственной причиной, заставившей Уталака задуматься о правильности происходящего. Вернее, так: как раз одна сомнительная сцена с участием лазурных герцогов, свидетелем которой стал Уталак, заставила его как следует поразмыслить над тем, что происходит.

Данная сцена, конечно же, была сценой разговора Меридии и Энгефиана. За последние годы Уталак незаметно для самого себя привязался к Меридии. Ведь принцесса, несмотря ни на что, оказалась достойна Дитриха, и сами Цвета это подтвердили. И потому на каждой встрече драконов он нет-нет, да и приглядывал за Меридией, которая это время предпочитала или коротать в одиночестве, или, что случалось куда чаще, на таких мероприятиях вовсе отсутствовала.

И каково же было его удивление, когда сегодня он обнаружил Меридию в обществе лазурного герцога. И, судя по тому, как воодушевлённо тот разливался соловьём, Меридия совсем не спешила прогонять его от себя. Впрочем, такого старого дракона, как Уталак, особенно того, кто носил Сирень в своём сердце Доминантой, сложно было обмануть. Уталак прекрасно видел, что Меридия очень искусно притворяется, что общество юного герцога ей приятно. Хотя говорила она, по своему обыкновению, немного. При этом в её глазах плескались тоска, скука… и опасение.

Эта последняя эмоция живо заинтересовала Уталака. Тоску и скуку, а так же общее притворство понять было можно: в конце концов, Меридия могла, наконец, вспомнить, что она принцесса, и должна уделять внимание своим подданным, даже если они не особо ей и интересны. Это было бы как раз правильно, логично и полностью поощряться. Но вот чего Меридии было опасаться — совершенно непонятно.

В другое время Уталак бы, наверное, не стал вмешиваться. Но теперь, когда Меридия самыми прочными узами была связана с Дитрихом, Уталак не мог просто так остаться в стороне. Подойдя ближе, он самую малость вспыхнул Сиренью, задавая вопрос. Будучи Хозяином Цвета, он мог проворачивать подобные вещи настолько незаметно, насколько это вообще было возможно. И уловить эхо его манипуляций с Цветом могли разве что другие драконьи Хозяева. Однако Мизраел в этот момент был занят разговором с Геярром. Кажется, оба дракона о чём-то горячо, хотя и довольно миролюбиво спорили, и потому не обращали внимания ни на что вокруг. Тарган же, уловивший-таки манипуляции с Цветом, лишь подмигнул Уталаку и отвернулся. Собственно, за эту черту Тарган и был ценим всеми остальными Хозяевами: он умел уважать чужие тайны. Тот же Уталак в этом качестве значительно ему уступал.

Но вот Сиреневый Хозяин снова посмотрел в сторону Меридии и её собеседника. И увидел, что принцесса, действительно, опасается обидеть герцога. И потому активно притворяется, что ей приятно его общество. Тот же, с свойственным ему юношеским максимализмом принимал её интерес за чистую монету и буквально разливался соловьём.

— Хозяин Сиреневого замка Уталак! Какая честь для меня, — совершенно неожиданно для Уталака молодой герцог вскочил и тут же отвесил Сиреневому Хозяину уважительный поклон. Тот же, кивнув в ответ, коротко выругался про себя, обнаружив, что любопытство заставило его пересечь черту, за которой его внимание уже нельзя было скрыть.

— Да, это действительно я, — радушно улыбнулся Уталак, — а могу ли я узнать, с кем имею честь…

— Энгефиан. Сын Сапфирового герцога, — снова с поклоном представился юноша, после чего доверительно сказал, — по правде говоря, никто из моего семейства не поверил, когда мы получили такое приглашение. Да, мы регулярно встречались с нашими покровителями, но чтобы оказаться здесь, в день летнего солнцестояния, и получить возможность увидеть и даже поговорить с другими драконами королевской крови… это честь, это огромная честь для всех нас, почтенный Уталак.