— Дождался, наконец, — внезапно прошептала наполненным сочувствием голосом Хитава, — не нужно ничего говорить. Все всё прекрасно понимают. Ну, ничего, потерпи совсем чуть-чуть…

Танец тянулся невыносимо долго. И хотя Хитава прекрасно танцевала, Дитрих не мог дождаться его окончания. Тем не менее, он вежливо улыбался ей, чтобы не обидеть гостью. Наконец, музыка кончилась. Хитава улыбнулась, сделала книксен и отошла к Геярру. Перед Дитрихом же почти мгновенно возникла другая девушка. Сначала он принял её за Олесию, но потом понял, что ошибся. Неуловимо иные черты лица, глубокие синие глаза… так похожа на младшую сестру, и в то же время так сильно от неё отличается. И он понял — это же она! Та самая, кого он ждал, о ком мечтал, с кем страстно желал познакомиться!

Прекрасное лазурное платье, в которое она была одета, подчёркивало чрезмерно хрупкую фигуру. С трудом дыша, Дитрих шагнул к ней и предложил руку, даже забыв поклониться. Неловко подняв взгляд, девушка приняла его руку… и Дитрих понял, что пропал. Его звериная сущность, до того дремавшая, пробудилась и начала неистовствовать. Дитриху казалось, что он больше не может отпустить эту руку, которая доверчиво держала его. Он мельком, бессознательно считал её Цвета. Золото и Серебро. Какие мягкие, чудесные, умиротворяющие Цвета. Как она красива, как глубоки её синие глаза, как прекрасны серебристые волосы…

Дитрих и сам не понял, как начал танцевать. Сказывались уроки Лиалы, которая не щадила младшего брата, доводя до автоматизма все его движения. При этом он даже не замечал, что остальные драконы по-прежнему не танцевали, хотя сольный танец в таких случаях должен быть только первый. Дальше по традиции драконы танцуют вместе, как бы подчёркивая, что новый член королевского клана — отныне один из них. Но сейчас все стояли и смотрели, не в силах скрыть радости.

И музыка сейчас, казалось, звучала только для них двоих. Они танцевали, ничего не замечая и забыв обо всём. Смотрели друг на друга — и, казалось, никак не могли насмотреться.

«Ради неё можно умереть и воскреснуть заново» — внезапно подумалось Дитриху. И, что было более странно, это не было бравадой. Он действительно ощущал в себе силы снова вернуться к жизни, будь в том необходимость. Но в следующий момент эта странная мысль унеслась далеко-далеко…

— Эта музыка не должна заканчиваться, — думал он, стараясь удержать в сознании каждое мгновение, — мы будем танцевать и танцевать, пока… пока… пока им всем не будет пора домой. Но до этого ещё далеко…

А она смотрела на него, да так, словно не могла насмотреться. Словно силилась запомнить каждую чёрточку его лица, каждую мелочь, каждую деталь. И Дитрих, смотревший на принцессу так же, даже смутился. Он сейчас казался себе смешным и неуклюжим, лишь каким-то чудом продолжающим правильно танцевать. Спасибо старшей сестре, которая, невзирая на вечные мечты и отсутствующий взгляд на лице, искусство танца привила младшему братцу крепко. Но лазурная принцесса, кажется, совсем не считала своего партнёра смешным и неуклюжим. Она выглядела такой же счастливой, каким ощущал себя и сам Дитрих.

— Вы так и не сказали своего имени, принцесса, — прошептал он, к великой печали уловив завершающие аккорды музыки.

— Меридия, — прошептала она в ответ

— Восхитительное имя, — сказал Дитрих. Несколько мгновений спустя инструменты музыкантов замолкли. Дитрих и Меридия остановились, но не отпускали друг друга. Они стояли, обнявшись в завершающем движении танца, положив друг другу ладони на плечо и почти соприкасались щеками. И Дитриху было так хорошо, что он готов был простоять в этом положении и час, и два, и целую ночь… Но в этот момент его спину обжёг взгляд отца. И Дитрих с огромным трудом взял себя в руки. Ритуал ещё не был закончен.

— Мне нужно потанцевать с третьей принцессой, — тихо сказал он Меридии, не отпуская её, — таковы правила. Как хозяева приёма, мы должны… Я должен…

— Да, я понимаю, — тихо сказала она, отпуская его плечи и чуть отстраняясь

— Но… потом я снова приду к вам. Вы мне очень, — вспыхнув, Дитрих заставил себя закончить предложение, — нравитесь. Сегодня я хочу танцевать только с вами. Если вы дозволите…

— Я вас дождусь, — подняв взгляд и улыбнувшись, сказала она. И, когда Дитрих отошёл, лазурная принцесса едва слышно прошептала, — я тебя ждала почти тридцать лет. Ещё три минуты уж как-нибудь потерплю…

Прошло три года. Дитрих и Меридия тянулись друг к другу словно сильнейшим магнитом. Хотя Дитрих по-прежнему не допускался в гости к другим драконам — он официально не встал на крыло, и потому длительные перелёты над океаном для него были по-прежнему под запретом. Но в те дни, когда гости прилетали в Сиреневый замок, Дитрих и Меридия словно отключались от остального мира. Они сбегали от всех в уютный грот с озером, и долгие часы сидели там вместе. Молчали, разговаривали, держались за руки и даже целовались. Ради этих встреч Дитрих усердно учился и тренировался, покорно выполнял самые трудные и порой даже нелепые задания от Микаэро — и всё ради того, чтобы как можно скорее встать на крыло. Впервые за всю жизнь он благодарил небеса за свой стремительный по сравнению с другими драконами рост. Однако последняя встреча была омрачена совершенно непонятной печалью на лице Меридии.

— Дорогая, любимая, почему ты так грустна? — без конца спрашивал Дитрих, — в следующем году я встану на крыло. Я почти уверен, что готов. И я прилечу к тебе свататься. Обязательно. Ты нужна мне. Я люблю тебя.

А Меридия с горечью смотрела на Дитриха и не знала, как ему признаться. Случилось то, чего он никак не могла предвидеть. У неё появился поклонник. Невзирая на то, что Меридия верно ждала свою пару и на всяких сборищах ясно давала всем понять, что никто ей не интересен, всё же нашёлся один претендент, которого даже упрямое игнорирование не остановило. Больше из желания как можно быстрее спровадить надоедливого ухажёра, Меридия тогда приняла его приглашение на танец.

И герцогский сын по имени Энгефиан, вопреки её ожиданиям, оказался весьма умным и интересным собеседником. Впервые Меридия почувствовала вкус к жизни. К своему стыду принцесса была вынуждена признать, что она конкретно зациклилась на Дитрихе, и это значительно оторвало её от реальности.

Но при этом внутренне она была верна Дитриху. Она любила его всем сердцем и была готова разделить с ним свою жизнь так же, как и тридцать лет назад, когда он постучался из яйца в ответ на её прикосновение. И она ждала любого, хоть самого малого намёка на романтические отношения, чтобы раз и навсегда поставить точку. Да вот беда в том, что Энгефиан не дал ей ни единого повода об этом заговорить. Он обсуждал с ней последние новости, партию новых беженцев с архипелага на острова Лазурных драконов, среди которых, наверное, третий раз за шестьсот лет оказались эльфы. Говорил с ней о предстоящем Турнире Клыка и Когтя, где молодые драконы могли сразиться друг с другом и, получив благословление Цветов, выказать Драконьим Хозяевам любую просьбу — без права на отказ. Разумеется, были оговорки о чести, достоинстве и исполнимости просьбы — и всё же, в рамках разумного победитель может пожелать чего угодно. Естественно, этот Турнир весьма горячо обсуждался и юношами, и девушками драконьего племени. Но ни слова о том, что могло бы дать повод Меридии раз и навсегда сказать Энгефиану нет.