написанного ей Джулианом, и подтвердила сумму перевода. Если ее консультант и удивился, то никак не проявил это и не задавал вопросы. Работая только с богатыми клиентами, он отлично усвоил, что в их дела нос лучше не совать. Конечно, двести пятьдесят тысяч долларов для одной благотворительной организации — это многовато, но и она, и Дерек постоянно жертвовали большие суммы денег, причем в прошлом году сама Марин значительно увеличила суммы своих пожертвований.

Как будто уверовала в то, что хорошей кармой сможет выкупить сына.

Но разве можно реально полагаться на карму в данном случае? Судьба порой подкидывала ужасные события, и иногда они приводили к более ужасным последствиям. Завершив звонок, Марин глубоко задумалась, но через пару минут ее мысли прервал рингтон смартфона.

Ты жива?

Взяв с подоконника телефон, она позвонила Сэлу. Он ответил практически сразу.

— Привет.

— Привет, — откликнулась Марин, сразу осознав возникшую между ними неловкость, еще вчера утром не существовавшую. Связь потрескивала помехами, и она вспомнила, что он отправился на ферму, где прием сигнала слаб и нестабилен.

— Как прошла ночь, нормально?

Марин нерешительно помолчала. Ей не хотелось откровенничать. Уж слишком дико прозвучало бы: «Да, все замечательно, я только что перевела четверть миллиона долларов в благотворительный фонд, отмывающий деньги для посредника, рекомендованного тобой для убийства любовницы моего мужа».

— Договорились, — коротко ответила она. — Мне необходимо, чтобы она исчезла.

— Я думал, ты имела в виду Дерека. — Несмотря на паршивую связь, в голосе Сэла явно прозвучало потрясение.

— Я ничего не говорила о Дереке. Хотя как раз о нем ты сообщил Джулиану. Но Дерек — отец моего сына. Проблема все-таки в… этой шлюхе.

Молчание затянулось. На заднем плане раздавался шум включенного телевизора. Там начиналось развлекательное утреннее телешоу, и Марин уловила звуки смеха телезрителей в студии и матери Сэла. Она представила, как они, уютно расположившись в гостиной фермерского дома, пьют кофе. Позже к вечеру кофе сменится бутылкой шикарного мерло или каберне совиньона из их подземного винного погреба, где еще хранились остатки личной коллекции вин отца Сэла.

— Круто. — Очевидно, он не находил слов для ответа и, помедлив, добавил: — Но ты ведь понимаешь, что проблема не в ней, верно?

— Мне все равно. Она пытается разрушить то, что еще осталось от моей семьи. — Ничего не услышав в ответ, Марин спросила: — Похоже, ты не думал, что я на такое способна?

— Я давно понял, что тебя нельзя недооценивать. — Он понизил голос, и звук телевизора тоже стал тише. Она догадалась, что он вышел на кухню. — Но ты, надеюсь, поняла, что пути назад не будет? Как только ты ему заплатишь, деньги исчезнут.

— Знаю. Уже заплатила. — Теперь уже помолчала она. — А ты знаешь… у тебя есть хоть какие-то идеи, как он будет действовать?

— Ни малейших, — мгновенно и уверенно ответил Сэл, — я никогда не задавал ему подобные вопросы. И поверь мне, тебе тоже не стоит беспокоиться в этом плане.

— Да, он говорил мне то же самое.

— Он все устроит по высшему разряду. Вы будете вне подозрений. Именно поэтому так высока цена.

Марин с тревогой подумала о том, как безоговорочно Сэл верит в мастерство Джулиана. Интересно, какие проблемы тот улаживал для него самого?

— Как ты думаешь, сколько времени займет у него подготовка? — «Сколько времени у меня есть на то, чтобы передумать, если вдруг, проснувшись завтра, я распсихуюсь и захочу все отменить?»

— Трудно сказать точно, — ответил Сэл, — но не слишком много. Погоди секунду, — она услышала, как он что-то сказал своей матери, а потом вернулся к их разговору: — Извини, Марин. Она не смогла дотянуться до пульта.

— Как себя чувствует Лорна?

— Лучше. В основном бодро.

— Это хорошо. Пора мне отпустить тебя обратно к ней.

— Мар… — Сэл задумчиво помедлил, — если нужен мой совет: забудь обо этом. Забудь о закусочной, забудь о деньгах. Выкинь все из головы, будто ничего не было, и живи дальше своей жизнью. Не думай о Джулиане. И уж точно забудь о любовнице. Они больше для тебя не существуют, понятно? Только так можно с этим смириться… И, ради бога, отзови детектива. Ты же не хочешь, чтобы она узнала об этом?

Марин кивнула, потом вспомнила, что они общаются по телефону и Сэл не видит ее. Опять до нее донесся приглушенный голос Лорны — она звала сына.

— Мне надо идти, — сказал он. — Я вернусь в город сегодня вечером, если захочешь… поболтать. Кстати, можешь заехать.

Марин поняла, на что намекнул Сэл, поняла, что он больше не имеет в виду Джулиана. Он имел в виду разговор про их личные отношения и то, что произошло между ними вчера. Да, поговорить им придется, но не сейчас. Не в ближайшее время. Пока она не способна рассуждать здраво.

— Хорошей дороги, — пожелала Марин, и они разъединились.

Сэл заботился о матери, и ей повезло иметь такого преданного сына. Ее муж умер больше двадцати лет назад, но Лорна Палермо больше так и не вышла замуж, а в последние годы ее здоровье заметно ухудшилось. Начались боли в коленях и позвоночнике; больше года назад ей заменили тазобедренный сустав, из-за чего Сэл не появлялся в баре около месяца. Она даже точно запомнила время, потому что Лорну прооперировали за пару недель до исчезновения Себастиана — тогда-то она в последний раз и навещала мать Сэла.

После того, как Лорну выписали из больницы, Марин позвонила Сэлу, узнать, как у них дела. Голос бедняги звучал чертовски подавленно. Операция прошла хорошо, но Лорна ничего не могла делать сама, да и дом нуждался в соответствующих переделках. И, несмотря на протесты Сэла и Лорны, уверявших Марин, что они смогут справиться сами, она прикатила на ферму на пару дней, чтобы помочь.

— Но у тебя же полно дел в городе, — встречая уставшую после трехчасовой езды Марин, произнесла мать Сэла с радостью и смятением. Она улыбнулась, и шрам на ее щеке сморщился. — Ведь твой малыш нуждается в тебе больше, чем я.

— Он с папой, — с улыбкой ответила Марин, — мальчикам надо иногда поиграть в мужские игры.

— Но скоро уже Рождество, и у тебя, наверное, есть дела поважнее, чем торчать тут с нами и заботиться о старухе…

— Лорна, я так рада видеть вас… — Наклонившись, Марин поцеловала женщину в щеку, почувствовав губами легкую морщинку шрама.

Шрам появился в результате последнего ее избиения мужем. Он тогда чуть не