— С ментом? С каким ментом? Я пришла сюда с Сеней. Так это что, он мент? Ну ничего себе, он же мой сосед!

Мне казалось, что на мента он не был похож. Открылась дверь, и вошла пара, доставившая меня сюда. Парень нес три бутылки шампанского и большую вазу с фруктами, девушка — поднос, на котором было несколько плиток шоколада и фужеры.

Поставив принесенное на стол, она пояснила:

— Уже без трех минут, Новый год все-таки. Парень сорвал пробку с одной из бутылок и молча передал ей, так же молча открыл вторую. Может быть, он немой? Даже не зная, как я встречала Новый год раньше, можно было смело предположить, что эта встреча — самая оригинальная из всех. Мы успели чокнуться как раз на двенадцатом ударе, бой курантов был слышен по радио, которое включил директор, но желание я загадать не успела. Даже я выпила полфужера, язык защипало, и я закусила долькой шоколада, которую мне сунул один из «быков». Тут мне снова стало не по себе, я вспомнила о том, что произошло несколько минут назад, и спросила:

— Алексей Степанович! Я ничего не понимаю. Ведь этот Вадим, он же ваш, работает в фирме, то есть работал, и он нормально ко мне относился, почему же сейчас хотел меня убить? Чем я ему так не угодила?

Воцарилось молчание, у директора снова сделался испуганный вид. Пестов поднял одну бровь и сказал:

— Ты тут ни при чем, просто попала в заваруху, вот тебе и показалось.

Я хотела возразить, но не успела, моя спасительница нехотя обронила:

— Да, было. Но ведь все в порядке?

Глаза Пестова зло сверкнули, но он покосился на директора и промолчал. Все тут же встали, импровизированный праздник закончился, и двинулись к дверям, меня подтолкнули тоже, но я уперлась.

— А моя дубленка? И как же Сеня?

— Сеня твой жив и здоров, ходит гоголем и размахивает пистолетом, да еще и дружков себе на подмогу успел вызвать, просил его кто, — раздался знакомый голос от двери.

Я посмотрела и глазам своим не поверила: это был Юрочка собственной персоной! Он-то что здесь делает? Он же не охранник, не боевик какой-нибудь, он ведь юрист. Долго удивляться не пришлось.

Пестов посмотрел на Юрочку и кивнул на меня:

— Проводи!

Но тут почему-то заартачилась девушка:

— Я провожу, — и добавила: — Больше проколов не будет.

И я пошла с ней, словно маленькая девочка в сопровождении няни. В зал мы заходить не стали, а сразу же пошли в гардероб. Я оделась, девушка уже была в куртке. На улице она потянула меня к большому джипу темного цвета, который, несмотря на мороз, завелся с пол-оборота. Я с уважением посмотрела на девушку, она лихо управляла этой, в сущности, мужской моделью.

— Куда? — спросила она, прервав мои наблюдения за нею.

Я назвала адрес, и мы очень быстро доехали. Улицы были совершенно пустые, недавно пробило двенадцать, только часа через два народ выберется на свежий воздух, а пока все едят и пьют. В квартиру девушка поднялась со мной, вошла первой и огляделась, даже в санузел заглянула. «Ага! — подумала я. — Это мы играем в шпионов». Осмотрев все за несколько секунд, она повернулась и молча вышла, бесшумно закрыв дверь, я даже не успела поблагодарить ее, не говоря уже о том, чтобы спросить, как ее зовут.

Я попила чаю с зефиром, хотела включить телевизор, но передумала и легла спать. В одиннадцатом часу меня разбудил звонок в дверь. Накинув халат, я пошла открывать дверь, не сомневаясь, кого за ней увижу. Однако это была не доблестная власть в лице румяного соседа Сени, а хмурый Пестов. Не выспался, должно быть, подумала я, пропуская его на кухню, а сама пошла умываться. Вышла я умытая и причесанная, но Пестова в кухне не нашла, он стоял посреди комнаты и с неодобрительной миной на лице рассматривал нехитрый интерьер.

— Для себя ты, значит, отделываешь так? Потому что тебе так нравится или исключительно для того, чтобы оправдать поговорку: сапожник без сапог?

— Потому что так дешевле, — ответила я, скатывая постель и отодвигая в сторонку. — Что вам не нравится? Чисто, не аляповато и ладно.

— Узнаю твое милое обыкновение: я тебе слово, ты мне два. Но я пришел не об интерьерах с тобой говорить, я чертовски устал, спал мало, давай собирайся и едем.

— Куда? Никуда я с вами не поеду, я вообще завтракать собираюсь.

— Вот и позавтракаешь, но не здесь, а дома. Ну что ты на меня так смотришь? Возвращайся на прежнее место, в квартиру сестры, там тебе будет гораздо удобнее, и на глазах будешь.

— Это вам будет удобнее, а не мне, удобнее за каждым моим шагом следить. Вот только зачем, никак не пойму?

— Я и так каждый твой шаг знаю, что здесь, что там, так что кончай дурака валять, я действительно устал. Нет тебе никакого смысла здесь оставаться, пойми ты это. Если ты от меня хотела убежать, то не убежала, а что касается твоего Бориса…

— Что касается Бориса, почему вы замолчали? С ним все в порядке?

— Значит, он тебя волнует? Тогда договоримся так: ты сейчас быстро-быстро собираешься, я отвожу тебя, оставляю и иду спать. Вечером, часов в семь-восемь, я приду, и мы обо всем поговорим. Так что давай шевелись.

— Ну вы и шантажист, — бросила я, но уже на ходу, собирая одежду, смысла здесь оставаться и правда не было.

Я посмотрела на часы. Почти одиннадцать, наверняка Нина давно на ногах, и я набрала ее номер. К телефону она подошла не сразу, я поздравила ее с праздником и сразу огорошила новостью, что обстоятельства у меня изменились, жить я в ее квартире уже не буду, уезжаю прямо сейчас. Плата остается ей, а кроме того, я оставляю все, что есть в квартире, с собой забираю одежду, да и то не всю. Машина в гараже, ключи от машины и гаража висят на гвоздике в прихожей, ключи от квартиры на кухонном столе, дверь я за собой захлопну, запасные ключи у нее есть. И, не слушая больше ее недоуменные вопросы, ахи и охи, я повесила трубку. Я не стала говорить, что оставила в шкафу триста долларов, пусть сама найдет их, это ей на детей.

Доставив меня домой, Пестов сразу ушел. Я прошлась по квартире, вздохнула радостно и грустно одновременно и сказала вслух:

— Здравствуй, клетка моя золоченая, я опять в тебя вернулась, недолго побыла на свободе!

Золоченая или нет, но, однако, пыльная. Я засучила рукава и больше часа все мыла и протирала. Наконец, удовлетворенная результатами своего труда, села отдохнуть на диван и вдруг почувствовала зверский голод. Ну конечно, Пестов же не дал мне позавтракать, а уже почти два часа. Я пошла на кухню, холодильник был пуст и отключен, посмотрим, что есть в шкафчиках? Макароны, рис, соль, растительное масло, чай, кофе, сахар. Можно, конечно, сварить макароны, но как-то не воодушевляет, придется тащиться в магазин, да еще пешком, машину нужно отчищать от снега, прогревать и заводить. Все-таки как роскошь разнеживает! Ведь пока жила в Нинкиной квартире, ела картошку с колбасой и огурцами, а сейчас мне сразу захотелось и того, и сего, и пятого, и десятого. А денег осталось не так уж много. Ну ладно, праздник сегодня, как-никак, а потом буду жить экономнее. В результате я вышла из магазина, обвешанная со всех сторон пакетами, только в зубах ничего не несла. Дома устроила себе пир, развалясь в кресле и включив телевизор, как когда-то, когда я только вселилась сюда. Незаметно я уснула прямо в кресле. Разбудил меня звонок в дверь.