Определённо это был тихий хлопок закрывающей двери, за которыми раздались и шаги. 

Возможно, это было удивительно, только я вовсе не испугалась от неожиданности. Её, можно было сказать практически и не было. Знакомый до мурашек аромат хвойного леса пробился сквозь водяной поток, и я уже знала, что это он.

Прикрыв глаза, я делала вид, что ничего не замечаю, продолжала хаотично натирать своё тело мочалкой, вовсе не обратив внимания, что пены на ней уже нет. 

Едва мужские крепкие ладони заскользили по моей спине, я узнала и их. Конечно, у меня не было тысячи мужчин, но именно эти руки я бы узнала из тысяч или даже из сотен тысяч мужских рук. Всё зависело от того, как он это делал. Всегда начинал с лопаток и с нажимом вёл большими пальцами по их краям, разминая мышцы, напряжённые после долгого рабочего дня перед монитором компьютера. Только он знал этот метод, приносящий мне сладкую боль, что оставляла после себя шлейф приятного расслабления.

— Максим?! Как ты сюда попал? — удивлённо выкрикнула я, когда встала полубоком. Именно так, чтобы увидеть Макса, но не зашибить его нашими девочками по средствам довольно внушительного живота.

Обнажённый и небритый, немного похудевший. Выглядел так, словно не один месяц скитался где попало и жил не в лучших условиях. 

— Ох! Какая ты стала, похорошела, — простонал Макс, лапая моё распухшее от шоколада тело. Он закусил губу, скользя при этом похотливым взглядом по моим округлостям, прошибая словно током каждую клетку моего тела, отвечавшего ему взаимностью. 

Я так по нему соскучилась, я так его хотела, от желания у меня помутнело в глазах. И я, как стойкий алкоголик в завязке, желающий бросить пить, словно разбила бутылку элитного пойла, хлопнув Макса по руке.

— Ну ты и наглец! — выпалила я, сжирая глазами его обнажённое тело. 

— Прости! Прости! Я виноват, дико перед тобой... Перед вами виноват. И нет сил объяснить тебе, как я буду всё исправлять. Просто поверь, что буду, только для начала мне нужна ты и ты. Пузикова, я тебя люблю до дрожи, вот гляди, — Максим вытянул руки перед моим носом, демонстрируя лютый тремор.

Я стояла в душе под струями тёплой воды и не могла ему ничего сказать. Пошли я его к чёрту, я бы тут же пожалела, и он бы это услышал в моих мыслях. Ответь я на его поползновения, моя гордость бы помахала мне всеми своими конечностями покидая навеки. И пока я хлопала глазами в выборе к умным мне или к красивым, Максим уже не мог сдерживать себя. Прихватив мои волосы, он потянул их вниз, открыв для себя доступ к моей шее.

«Оххх, Макс... Ммм...»— скулежом пронеслось в моей голове, выдав с потрохами всю меня и все мои истинные желания, когда его горячие губы коснулись моей кожи, а я была прижата к его голому телу.

Послав к чёрту не Макса, а свою гордость, я утопила пальцы в его волосах, принимая ласку по которой так истосковалась.

«Я скучал по твоему довольному стону,»— мурлыча подумал Макс и, прервав поцелуи, посмотрел мне в глаз, с мыслью о том, как любит меня и сожалеет о случившемся.

— И я тебя люблю! Очень люблю, до дрожи! — признавшись, я подобно Максу вытянула дрожащую руку вперёд.

После моего признания Максим не сдерживал своих желаний. Он обрушился на меня со всей своей неуёмной страстью. Целуя шею и ведя руками по моим бёдрам, развернул меня спиной к себе. По спине прошёлся поцелуями, обдавая кожу горячим дыханием, пока его руки шарили по всему моему телу. 

Его поцелуи и прикосновения рук, казалось, всё, что мне было нужно для счастья.  Я словно была зависима от него, от его ласк. Возбуждение смазывало всё о чём я думала за время его отсутствия. Даже часа я не готова была держать его вдали от себя и злиться на его поступок. 

Макс шептал о любви, а в мыслях просил прощения, и проникал в меня, обняв крепко руками. Мой стон блаженства разнёсся глухим эхом по ванной. Шумный выдох Макса мне на ушко заглушил его, а я, словно забыла, как это, дышать. Зато ощущение полёта наполнило мою грудь, и я полетела, сотрясаясь от мощной волны удовольствия. Меня накрыло, а затем скрутило от оргазма. Крепкие руки Максима удерживали, но вдруг ощущение падения стало реальностью...

Я с грохотом свалилась с кровати, ощущая ещё не прошедшую волну исступления. Не сразу смогла осознать, что сижу на полу в своей спальне, наполненной утренним рассветом.

«Что случилось?» — поинтересовалась волчица, примчавшаяся на грохот с улицы. 

— Ничего, просто, сон, — отмахнулась я. 

«Ты в порядке? Ничего не болит?» — спросила волчица, волнуясь за меня и наших девочек.

— Только моя гордость пострадала, в остальном я в порядке, — признала я, поднимаясь с пола. 

«Если почувствуешь себя плохо, хорошо бы обратиться,» — напомнила мне волчица, об этой опции оборотней, только мне она была ни к чему. 

Чувствовала я себя действительно хорошо, если речь шла про физическое состояние. 

— Побудь здесь, я в душ схожу, — попросила я свою звериную половинку, вновь отправляясь в ванную комнату снова. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Ну и сны, если так и дальше пойдёт, то безопасней сразу ложиться спать на полу...» — подумала я, вновь проделывая всё то, что мне приснилось. 

Только без второй части сна. Макс так и не явился и сон явью не стал. 

После душа я следовала из кухни в столовую, с кружками горячего шоколада в руках, когда заметила краем глаза движение. Остановившись напротив окна, я довольно долго смотрела на перила веранды и облетевшую изгородь из сирени. Ничего. 

— Что ты там высматриваешь? — спросила тётушка, догнавшая меня с подносом, на котором стояли тарелки с нашим завтраком. 

— Ничего. Показалось, — едва я шагнула от окна, как тётя заорала. 

— Олень! Там олень! 

— Где?! 

В мгновение я вернулась к окну и имела честь лицезреть белый зад вприпрыжку удаляющегося благородного животного. Волчица оставалась в доме и на наши с тётушкой крики даже ухом не повела. 

— Перенесём наш завтрак в кабинет, — я развернулась и подпихнула тётушку в его сторону. 

Нам предстояло просмотреть неделю записей. 

Вместе с тётушкой мы стали просматривать часы видео, увеличивая их скорость многократно. Благо, что догадались начать с самых свежих записей. И на вчерашней дате промелькнула мужская фигура.