— Да. И я не знаю где он.

— Это странно, а учитывая ваше положение... — оборотень бросил короткий взгляд на мой живот, недоговорив.

— Максим не знает. Он разозлился, возможно, опасался последствий после моего признания. Я его не осуждаю, — с грустью призналась я.

— Вы, конечно, перевернули мир оборотней своим признанием с ног на голову, но оно и к лучшему. Я уже спас трёх человек, — похвастался Артур, всё с той же улыбкой, способной пленить любую женщину.

— Это прекрасно! Жаль, на моём счету лишь одна девочка. Как-то не до спасения.

— На самом деле на вашем счету гораздо больше спасённых жизней. Если бы не ваша решимость, я бы не спас никого, — решительно отрезал Артур. 

От беседы нас отвлекла вошедшая в кабинет Дарья. На подносе она несла ароматный чёрный чай и печенье в хрустальной вазочке. И я как настоящая домовладелица подумала, что хочу такую же себе домой. Даже придумала, куда поставлю.

— Ваш чай.

— Спасибо, Даша.

После ухода Дарьи, мы больше не вернулись к разговорам на тему оборотней, а перешли к делу. Попивая чай, Артур занимался моим заказом, изредка спрашивая у меня нужную ему информацию, а когда всё закончил, выдал мне документы.

— Договор сегодня подписывать не будем. Возьмите пока почитать этот экземпляр. К вам уже сегодня могу отправить нашего инженера. Он посмотрит участок. Составит список необходимых работ и определит точное количество камер. Тогда определимся о финальной сумме и времени необходимом для работы.

— Спасибо.

— Вот здесь мне свой номер напишите и адрес, — припросил Артур, подвинув ко мне листок бумаги для записей. — Созвонимся и всё решим.

— Хорошо, до свидания.

— До встречи, Татьяна, — с улыбкой попрощался Артур, вогнав меня в краску напоследок подмигнув своим сапфировым глазом.

《Кобель!》— возмутилась моя звериная половинка и я поспешила унести её подальше.

Вернувшись к торговому центру, где я оставляла тётю, выяснила, что она ещё и половину своего списка не отоварила. Нашла я её возле стенда с посудой. Тётушка выбирала тарелки, которых изначально в списке не было.

Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Едва разлепив свои очи, увидела перед собой, конечно, тётушку.

— Таня, вставай! Уже полдень!

— Что случилось? — простонала я, перекатываясь с одного бока на другой. Эти дети отдавили мне все внутренности, оттого-то я и дрыхла каждую раз всё дольше, ибо всякое пробуждение несло за собой боль в печени и почках, а ещё в спину отдавало.

— Там мужчина к тебе приехал.

— По камерам? — удивилась я, ведь ещё вчера всё решили, и я даже внесла аванс.

— Нет, это фермер. Он привёз для волчицы еду. Живую... — с грустью протянула тётя.

— Так прими, я-то тебе зачем? Там уже оплачено, — пробурчала я в подушку, в тщетных попытках снова отдаться сладкому безболезненному сну.

— Нет, давай ты сама. Я не могу на этих бедолаг смотреть. Одно дело кусок мяса на рынке купить, а этот живой корм, без меня. Поднимайся! — властно потребовала тётя от меня, несмотря на то, с какой печалью в голосе она говорила о прибывшей на убой живности.

— Ладно... Встаю...

Лишь чудом я отодрала себя от кровати. Накинула халат и прямо в домашних тапочках пошла встречать свой живой заказ.

— Здрасте! Куда выгружать? — хмыкнул мужчина, потирая лямку джинсового комбинезона. Последний, надо сказать, мечтал, чтобы его освежили.

— Да сюда, прямо и выгружайте, — велела я, щурясь от яркого осеннего солнца.

— Что, прямо так? Разбегутся ведь, — резонно заметил фермер.

— Ну, так, она поймает, — объяснила я, махнув на волчицу.

Из-за фургона давно показывались едва подрагивающие волчьи уши. Моя волчица вся дрожала от нетерпения и жаждала настоящей охоты.

— Ох тыж! Предупреждать надо! Убирай её! — хуже порося разорался фермер, резко переходя на ты.

Я спорить не стала, нужен был результат. Забрала свою звериную половинку себе и ждала, как выгружают порося, уток, кроликов, а те дают дёру в разные стороны.

— Спасибо! — крикнула я вслед быстро удаляющемуся грузовику, желая быть вежливой. Конечно, ответа не последовало.

— Приятного аппетита, — произнесла я, выпуская волчицу.

Та даже не взглянула в сторону хоть кого-то. Опустив свой пушистый зад напротив меня, не дала мне вернуться в дом.

《Ты должна обратиться,》 — заявила волчица.

— Вот ещё! У меня дел полно, не хочу я носиться по лесу за поросёнком, — отмахнулась я, обходя хитрое препятствие двумя метрами.

《Ты должна! Это полезно для волчат!》— продолжила наставать волчица, преследуя меня и практически наступая на пятки.

— Детьми манипулировать нельзя! Это запрещённый приём! Мне нужно книгу писать, нужно начинать ещё одну, иначе это последний поросёнок, которого я смогу тебе позволить с такими тратами. Твоё содержание влетает в копеечку, а на подходе ещё трое! — не без сожаления заметила я, ещё сильней начав ценить свои книги и возможность заработать на них.

Если бы ни мои романы, что люди хватали как горячие пирожки, а издательства дрались за право печати и озвучки, нам пришлось бы туго.

《Ты должна охотиться со мной и есть мясо. Пока ты находишься в моём теле, твоя человеческая оболочка восстанавливается. Выносить троих оборотней нелегко.》— волчица продолжила меня убалтывать с резоном.

— Хорошо, хорошо, — согласилась я, заходя в дом и ловко захлопнула дверь перед самым носом волчицы.

— После моего завтрака обсудим! — крикнула ей.

Волчица недовольно мотнула головой и сев перед дверью завыла.

— Опять?! — охнула тётушка, выронив от неожиданного волчьего соло из рук коробку молока.

— Привыкай, мне досталась волчица-стерва, — развела я руками, держа курс в столовую, когда до меня донеслось:

《Сама такая!》— фыркнула в ответ моя волчья половина и что-то ещё там подумала, только я отошла далеко и уже не слышала её ворчания. 

Раскачивалась я аж до вечера. Всё это время моя волчица терпеливо ждала, пока я заберу её себе и позволю взять над собой верх. Прежде чем обернуться, я разделась догола и аккуратно сложив вещи на кровати, встала у зеркала. Чувствовала толчки малышей, любуясь прилично большим животом, и по сей день не верила, что это я. Лишь наглядевшись на свои раздувшиеся телеса, я отдала волю волчице. 

Уже привычно было выпускать свою звериную половину на волю, только каждое полное обращение было для меня до сих пор словно прыжок в воду без запаса кислорода. Волнение ударяло в кровь мощнейшей дозой адреналина, я на секунды задыхалась и, лишь полностью встав на четыре лапы, успокаивалась.