– Никогда об этом не думала, – призналась Ане-чка.

– Это и есть понимание сути вещей. Так же и с прицеливанием. Ты не можешь рассчитать силу толчка в джоулях и определить точный вес камня в граммах. Но ты много раз в жизни бросала камни, а значит, у тебя есть довольно большой банк данных о соотношениях веса и силы броска. Тебе не нужно целиться, попробуй просто захотеть попасть. Мозг сам оценит примерные параметры, вынет из банка нужную силу броска и напрямую передаст ее в мышцы. Не мешай телу умом. Пробуй.

Анечка остановилась и с улыбкой взяла небольшой камушек. Бросила. Он упал почти у самого дерева, чуть-чуть не долетел. Она бросила еще и попала прямо в ствол, потом еще и еще – все точно в цель.

– Забавно, – призналась она. – Так действительно можно и с закрытыми глазами.

– Через годик упорных тренировок, – рассмеялся Сергей и широким шагом пошел между заросших травой могил. – Тренировка – это и есть накопление данных. Нужно бросать, бросать, бросать, тогда сможешь попасть чем угодно во что угодно.

Некоторое время они двигались молча, слушая, как шуршит ветер в густых деревьях. Но постепенно становилось все тише и тише, пока воздух не замер окончательно. Анечка хотела побольше расспросить про могилу Семецкого, но постеснялась, хотя непонятный ночной поход казался ей все более странным. Как и Сергей. Он и раньше был необычным, но сейчас казался вообще не от мира сего, словно наконец попал в привычную стихию ночи и тишины. Будто именно здесь, совсем рядом, стоит его дом. Тихий и темный.

Анечка попробовала отогнать назойливые мысли, но они прочно засели в голове, будто кто-то нашептывал: «Тихий и темный». И тут же начал подкатывать страх – не обычная настороженность, а черная волна ужаса, как у зеркала в квартире художника.

Некоторые из могил были не просто огорожены, а зачем-то забраны высокими прочными клетками с навесными замками. Представилось, как темными зимними ночами в этих клетках бьются вылезшие из-под земли мертвецы, не в силах выбраться на охоту. А уснувший город даже не подозревает об этом.

Анечка впервые так поздно была на кладбище, и то, что ночь была белая, ничего не меняло. Все равно страшно. В памяти, один за другим, всплывали рассказы про мертвецов, какими дети пугают друг друга по ночам в летних лагерях под шелест листвы и густой комариный звон. С ветки взлетела птица и, тяжело хлопая крыльями, исчезла в сумеречной пене древесных крон.

– Ты чего вздрагиваешь? – обернулся Сергей.

В его глазах Анечка заметила какой-то не замеченный до этого блеск – с едва видным красноватым оттенком.

– Птица напугала, – запинаясь, объяснила она и почувствовала, как холодеют пальцы. – А зачем мы вообще сюда пришли?

– Я же тебе говорил. Но это лучше показать, чем рассказывать. Пойдем, пойдем.

Анечка повиновалась, совершенно не понимая, почему до сих пор не бежит в город сломя голову. И голос у Сергея стал какой-то странный, глухой. И идет он совершенно неслышно. И блеск в глазах…

Холодный пот выступил у нее на спине. А что вообще ей известно про Сергея? Откуда он взялся? Случайность? И главное – зачем искать ночью могилу никому не известного инженера? Может быть, Сергей все нарочно устроил, чтобы заманить ее сюда? Специально сломал перила на крыше. Господи! Конечно, он маньяк. Если его не интересует простой обычный секс… Он ведь даже не попытался приставать к ней у себя в квартире!

С залива дунул прохладный ветер, потом начал медленно и неумолимо стихать. Анечка твердо решила бежать. Прямо сейчас. Выбрать секундочку, чем-то отвлечь Сергея… Но ведь догонит – бегает он явно лучше ее. Вот дура же! Развесила уши, статуэтку еще зачем-то купила. Ой дура!

– Что это с тобой? – обернувшись, вкрадчиво спросил Сергей. – У тебя волосы дыбом.

У Анечки замерло сердце, по плечам разбежались колючие иголки мурашек, и, почти теряя сознание от ужаса, она осенила Сергея крестом.

– Сгинь, – шепнули побледневшие губы. – Изыди туда, откуда вышел!

В ответ он лишь рассмеялся клокочущим дьявольским смехом.

– Господи, помоги! – взмолилась она, рассекая воздух троекратным крестом. – Отче наш, иже еси на небеси!..

Сергей продолжал хохотать, но Анечка заметила испуг и в его взгляде. Это придало ей новые силы. Она продолжила молитву, медленно отступая и с максимально возможной скоростью крестя перед собой воздух:

– Да святится имя Твое, да пребудет царствие Твое…

– Прекрати! – почти крикнул Сергей.

– На земле, как и на небеси, – продолжала нашептывать Анечка. – Хлеб наш насущный.

Сергей прыгнул к ней и попытался схватить за руку, но она, не ожидая от себя такой прыти, вывернулась и бросилась к дороге.

– Люди!!! – во весь голос заорала она.

С деревьев взлетали перепуганные птицы, и через минуту над кладбищем уже вился черный хлопающий вихрь.

– Помогите!!!

Она зацепилась за оградку могилы и выдрала из платья цветастый клок. Едва не упала, но, удержавшись на ногах, побежала еще быстрее. Со стороны дороги что-то блеснуло, то ли фары, то ли освещенное окно. Потом сполох милицейской мигалки возник снова, и сразу за деревьями Анечка увидела приземистый корпус патрульной машины.

Луч фонаря ударил в упор, девушка метнулась в сторону, успев разглядеть силуэт в милицейской кепке. От яркого света глаза на время ослепли, Анечка налетела голенью на приземистую лавку, вскрикнула и с треском влетела в кусты.

Луч фонаря шарил над головой, распарывая сумерки белой ночи. Птицы кружили, хлопали крыльями и вскрикивали на разные голоса.

– Это она. Точно, я не мог ошибиться, – торопливо говорил один голос.

– Только облажайся, – предупредил другой. – Я тогда вместо нее тебя пристрелю. Понял? Как врач тебе говорю. Скажу, что так и было.

– Она только что здесь была, бежала к дороге. Стою, курю, вдруг баба несется с кладбища. Рыжая.

– Придурок! Понабирали детей в милицию. Если видел, что это она, почему не стрелял?

– Так это же не по инструкции! Как отписываться потом?

– Щенок ты еще. У меня в багажнике для этого финка есть. Сунешь в руку убитому, и ни один прокурор потом не докажет, что ты был не прав. Вооруженное нападение, угрожающее жизни работника милиции.

Анечка ничего не соображала от испуга, боли и внезапно навалившейся усталости. Она лежала на спине и смотрела, как в сером небе кружатся птицы. Луч фонаря уперся в куст, далеко отбросив тени. Она уже поняла, что сейчас ее убьют, и это представлялось ей логичным завершением цепи совпадений, начавшейся со злополучной погони за человеком в черном. Она закрыла глаза и заплакала, даже не пытаясь сдержать всхлипы.

Луч фонаря дрогнул и уперся в лицо девушки, она зажмурилась, чувствуя исходящее от лампы тепло.

– Вот она! – радостно воскликнул обладатель первого голоса.