– Да.

– Значит, ты все-таки знаешь, кто враг?

– Нет.

Это прозвучало коротко, как выстрел.

– Я не могу до него добраться, не могу понять, кто он и что ему нужно. Единственное, что я вычислил, – это город.

– Какой город?

– Этот. Я не случайно здесь оказался, я его искал и вычислял по многим признакам. Теперь, особенно после сегодняшней ночи, я знаю – враг здесь. И он как-то связан с водой. Может быть, и Питер был выбран им из-за обилия воды.

Анечка поежилась. Если бы не память о происшедшем, она бы решила, что говорит с психом. Расскажи она о чем-то подобном командиру ячейки, тот бы ее поднял на смех и прочел лекцию о недопустимости поповских сказок в работе агента. Но теперь она уже не была уверена в правоте командира, скорее напротив – история с зеркалом в каморке Шпрота приобрела особый оттенок.

– Я знаю, что он тут, – повторил Сергей. – Потому что этот город особенный, это город-игрушка, он ненастоящий. Может быть, его вообще нет и он просто кажется нам. Эдакий сон человечества.

– Перестань! – В голосе Анечка проскочила истерическая нотка. – Ты опять меня пугаешь! Ты можешь говорить нормально?

Сергей устало опустил взгляд.

– Если бы ты знала, сколько сил я потратил на эти поиски! Случайности – вот что указывало мне путь. В этом городе за всеми стечениями обстоятельств отчетливо виден разум. Это похоже на цепочки условных рефлексов, на охоту паука. Простейшие действия, вроде напряжения мышц и выделения различных секретов, ведущие к одной цели – употребить насекомое в пищу.

– Ты говоришь очень страшно, – поежилась Анечка. – Ты же знаешь, я боюсь пауков. У меня нервы и так на пределе.

– Это самое точное сравнение. Город-паук. – Сергей вздохнул. – И окрашено оно правильно. Знаешь, когда мне было тринадцать лет, мою мать отправили в командировку в Японию и она взяла меня с собой. Мы прожили там три года, и я удивился, как старательно японцы не позволяют случаться случайностям. Я учился в японском додзе, моим учителем был Мацудайра-сан. В Японии нет ничего случайного. Почерк у них не случаен, в садах выверенное подобие беспорядка, а каждое занятие, от каллиграфии до боевых искусств, – сплошной ритуал, не позволяющий делать не то что лишних, но и вообще случайных движений. За счет этого у них стройное и внятное мышление. Настолько внятное, что одно и то же слово имеет до десятка значений, но это им нисколько не мешает общаться. У них даже лед и пламя обозначены одним словом. Чем ближе к Питеру, тем игра случайностей заметна все больше, тем отчетливее они принимают форму разумного действия. Здесь случайности почти не вписываются в теорию вероятностей. Ты не обращала внимания, какие шуточки Питер выделывает с цифрами? Например, в тринадцатом доме по тринадцатой линии Васильевского острова в квартире номер тринадцать живет мужик по фамилии Чертов. Я сверился с телефонным справочником.

– Ужас какой, – передернула плечами Анечка. – А я как-то поехала к дантисту и забыла дома талон. Звоню Светке, она называет мне номер талона, чтобы можно было восстановить очередь. Номер был 1748. Но, когда я дошла до регистратуры, я усомнилась, что запомнила номер правильно.

– Почему? – поднял брови Сергей.

– Потому что время, на которое мне было назначено, было 17:47. Я не поверила в такое совпадение, и пришлось звонить снова. Из-за этого я опоздала к дантисту.

Сергей взял в руку пятак.

– Я много ездил по разным местам и наблюдал за случайностями. Разумная цель, схема, в Питере прослеживается особенно сильно. Но главное даже не в этом. Этот город обладает странным свойством – он позволяет человеку воздействовать на случайности одним лишь желанием или настроением. Сильная эмоция почти сразу вызывает ответную реакцию, город словно играет с тобой. Сегодня, в начале прогулки, ты не могла этого не заметить.

– Я заметила, но как такое возможно?

– Не знаю. Но в этом городе все нестабильно – и ход событий, и время, и даже пространство. Эмоции людей зависят от того, в какую сторону дует ветер, а ветер иногда зависит от происходящего с людьми. Это кажется странным, но если пожить тут долго, начинаешь привыкать. Может, кто-то просто понял законы этого города? Иногда мне кажется, что я и сам близок к разгадке. Взять сегодняшний день. Поначалу город был с нами ласков, но едва я начал рассказывать о своих изысканиях, все изменилось. Нельзя было не ощутить агрессию. Но чем ближе мы были друг к другу, тем труднее Питеру было с нами играть. И он словно специально старался нас разлучить. Ты почувствовала?

– Да.

– Он то пугал тебя, то вызывал ко мне злость или обиду и тогда получал власть над нами. Но пока мы держались за руки, все было хорошо.

– Я помню, – шепнула девушка.

– Мы сами управляли им как хотели. Я еще никогда, ни с кем не чувствовал себя так. Во всем Питере есть только одно место, где город бессилен, но мы не дошли туда, ты испугалась и убежала. Это одна из могил на Смоленском кладбище, именно ее я и хотел тебе показать.

– В ней есть что-то особенное?

– Нет. Обычный крест, сваренный из железных труб. И надпись: «Инженер Ю. М. Семецкий, 1897–1939». Рядом с ней возникает ощущение, будто город пропал, что его нет вообще, только лес кругом, до самого края мира. Но, когда мы держались за руки, я ощущал почти то же самое – будто мы с городом в разных пространствах.

– В разных фильмах, – вспомнила Анечка.

– Да, наверное. На могиле инженера Семецкого я проделывал забавный фокус. Я пробовал сам управлять случайностями, не чувствуя давления города. И у меня получалось. Мне кажется, что получится и сейчас, когда мы с тобой просто сидим в одной комнате.

– А что за фокус? – опасливо спросила она.

– Вот если десять раз бросать монетку, сколько раз выпадет «орел»?

– Не знаю, – пожала плечами Анечка. – Наверное, поровну.

– Верно. По статистике так и должно быть.

Он подбросил монетку, поймал и звякнул о стол.

– «Орел».

Затем пять раз подряд он снова выбросил «орла», потом две «решки» и два «орла».

– Восемь раз. Почти как там. Но там у меня получалось и девять, и десять. Я даже понял, от чего зависит количество выпаданий. Если хоть на миг усомнишься в собственных возможностях, монетка падает, как попало. Но если не бояться, если верить, то получается. Может, люди смогли бы летать или проходить сквозь стены, если бы не считали, что это за пределами их возможностей.

– Бр-р-р-р! – качнула головой Анечка. – У меня ощущение, будто я под гипнозом. Как в цирке, когда работает очень умелый фокусник.

– Могу это ощущение еще усилить, – усмехнулся Сергей. – У меня есть несколько странных фоток.

– Ты не показывал.

– Ну так смотри.

Он достал из шкафа пластиковый альбомчик. Анечка раскрыла обложку и замерла от неожиданности.