– Быстро – дай мне свой свитер и свою шапку, – говорит она, снимая свою толстую куртку. На это уходит пара секунд, потом она продолжает: – Пока сиди здесь. Когда берег будет чист, спускайся по тропе к озеру вместе со Сьюзи и иди в сарай для лодок.

– Какой берег? – приходится спросить мне. – Какой берег будет чист?

– Я не знаю, – нетерпеливо говорит Ба. – Это просто значит «когда никого не будет поблизости».

«Так почему ты не говоришь именно то, что это значит?» – думаю я, но не говорю этого, потому что она проявляет доброту. Кроме того, она уже ушла. Я вижу, как она бежит через двор и по тропе в моём полосатом свитере и шапке. Она старая, но движется, судя по всему, как кто-то гораздо более молодой.

Один из мужчин кричит:

– Вон оно! Оно убежало! Давай, сын – беги за ним! Я поеду на машине.

Несколько мгновений спустя их автомобиль с рёвом катится по дорожке. Из-за угла дома появляются мальчики, широко улыбаясь. Они бегут ко мне, и Игги опускается на колени, чтобы взять на руки Сьюзи, которая при виде него заскакала и захлопала крыльями от радости.

– Ну же, чего ты ждёшь? Давай – бежим!

Я следую за ними по тропе вниз, к озеру. Добравшись туда, мы останавливаемся, и мальчики начинают смеяться. Игги по-прежнему обнимает свою курицу.

– Им её ни за что не поймать!

– Моя бабушка – чемпионка Нортумберлендского полумарафона ветеранов, так-то! – расплывшись в улыбке, говорит Итан. – Она такая, «Я не боюсь какой-то паршивой пукалки!»

– Видела бы ты его лицо! Ну что за недоумок!

Они всё смеются, а я смотрю на них.

– А как же ружьё? – спрашиваю я.

Игги суёт руку в карман куртки и достаёт два маленьких цилиндра.

– Вытащил на всякий случай патроны, перед тем как включить сигналку, вдруг твоя ба всё-таки ошибается. Его ружьё бесполезно!

Они так довольны своим обманом, что никак не могут перестать улыбаться. То, что они сделали, было умно и неожиданно, и я чувствую, как уголки моего рта приподнимаются, а потом желудок у меня странным образом сжимается, прежде чем я выдыхаю: «ха!» А потом ещё: «Ха. Ха».

Мальчики замолкают и таращатся на меня.

Игги говорит:

– Ты что, только что засмеялась, Эллиэнн?

Это происходит снова. «Ха. Ха-ха!» Мой рот широко открыт, в животе продолжает что-то дёргаться, и я не пытаюсь остановиться, потому что это потрясающее чувство. Потом курица Сьюзи издаёт кудахтанье, и вот мы уже делаем это все вчетвером. «Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а! Кудах!» Это продолжается значительное время, а потом нам приходится замолчать, потому что меня снова тошнит.

Итан

Это весело и всё такое – смеяться с Игги и Эллиэнн, даже Сьюзи к нам присоединилась – но я ни на секунду не забываю о Ба.

Джефф-младший огромный и дымит, как выхлопная труба нашего школьного автобуса. Но Ба всё-таки семьдесят-кхм. Я видел, как она бегает: перебирает ногами небольшими шажочками. Может ли она быстро бегать на короткие дистанции? Понятия не имею.

Отец Джеффа едет за ними на машине по дороге, но учитывая погодные условия, сильно он не разгонится, к тому же Ба сказала, что будет держаться лесных троп.

Эллиэнн вообще ничего не понимает, как мне кажется. На самом деле я уверен, что ей нехорошо. Глаза у неё то и дело стекленеют, а ноги время от времени подкашиваются. Потом её тошнит, и от запаха этого у меня всё внутри переворачивается.

– Мне… мне нужна еда, нормальная еда, моя еда, – говорит она. – И мне нужно отдохнуть. Я…

Мне отвлекает крик Игги:

– О боже мой, нет!

Я вижу, что Игги в ужасе смотрит на свой телефон.

– Нет, нет, нет… – Он тычет в экран пальцами. – Он не отключился.

Это не его телефон – это мобильник Джеффа-младшего, который Игги забрал с садового стола, когда мы прокрались к машине, чтобы врубить сигнализацию. Он отключил его и сунул себе в карман.

Или… не отключил.

– Тут нужен пароль, или отпечаток пальца, или что-то такое, чтобы он отключился, – говорит он звенящим от паники и досады голосом. – Кто вообще так делает?

– Отправка всё ещё идёт?

– Да, осталось две минуты. – Он продолжает тыкать в экран.

Две минуты – и фото- и видеодоказательства существования инопланетян упадут в почтовый ящик дружка Джеффов – журналиста.

– Разбей его, – говорю я.

Это люксовый телефон и очень дорогой, но Игги, не медля ни секунды, со всего размаха швыряет его на землю. Мобильник отскакивает от заснеженной тропы как ни в чём не бывало. Игги наступает на него, но его резиновая подошва недостаточно твёрдая. Экран по-прежнему светится, и Игги орёт:

– Сдохни ты уже! Просто сдохни! – многократно наступая на телефон.

Я вижу, как индикатор отправки скакнул вперёд.

Осталось меньше минуты.

Я не замечаю, как Эллиэнн уходит от нас и возвращается в сарай, где её держали. Пару секунд спустя она возвращается с огромным топором.

– Отойтите! – говорит она и поднимает топор над головой, а потом с хрустом опускает на экран, и тот трескается. Она делает это второй раз и третий, пока телефон не превращается в сотни обломков.

Мы стоим все вместе вокруг разбитого мобильника в тишине, как скорбящие над могилой.

– Молодец, Эллиэнн, – наконец говорю я и поднимаю руку, чтобы дать ей пять.

Вместо этого она падает на колени лицом в снег рядом с топором и молча теряет сознание.

– Нет! – говорю я. – Не умирай! Тебе нужно вернуть Тамми!

– Она не умерла, Тайт. Она ещё дышит – смотри. Надо привести помощь. Кто из наших знакомых…

Я перебиваю его.

– Никто! Да тебя что, не доходит? – кричу я. – Никто не будет нам помогать! К кому бы мы ни обратились, они либо захотят схватить её, либо позвонить военным, или в полицию, или… в ФБР или куда там звонят, если НЛО приземляется. И если это случится, то Тамми конец!

Мы наклоняемся и переворачиваем Эллиэнн, чтобы она оказалась лицом вверх. Это, возможно, первый раз, когда я дотрагиваюсь до неё, и это странно и очень лично. Её волосатая кожа обвислая и прохладная на ощупь. Когда она поворачивается, её глаза приоткрываются.

– Отведите… отведите меня в мой аппарат, – хрипит она. – Отнесите меня. Со мной всё будет в порядке.

Мы неуклюже перемещаем её в сидячее положение, а потом кое-как поднимаем, и Игги перекидывает её через плечо, так что его лицо вжимается ей в бок. Он отворачивается, кривясь от запаха, и мы спускаемся по тропе к сараю для лодок, а Игги слегка пошатывается под тяжестью своей ноши.