Обручальная песнь - Налини Сингх

Дорогой Санта,

Я кажется уже не верю в тебя, но просто не знаю кого еще просить. Надеюсь ты не просто вымышлиный, как говорит папа. Я лежу в больнице, но не волнуйся я вовсе не собираюсь просить, чтобы ты вылечил меня волшебством. М-Пси смотрели мою ногу и сказали, что я снова буду ходить. У Пси же нет чуств. Значит они не могут врать. А та добрая медсестра, которая умеет превращатся в оленя сказала, что если я стану делать упражнения то все будет хорошо.

Я пишу тебе потому, что мне очень одиноко. Только не говори маме, ладно? Она часто приходит ко мне, но всегда такая грустная. Глядит на меня будто я сломаная, будто я больше не ее сильная храбрая девочка. А папа меня совсем не навещает. Хотя он и раньше не показывал оцовских чуств, но мне все равно от этого больно.

Знаю, что ты не можешь заставить папу прийти ко мне. Но мне вот стало интересно, раз уж ты волшебник, то вдруг сумеешь прислать мне друга? Кого-нибудь веселого, с кем было бы интересно дружить и кому было бы все равно, что у меня изуродованна нога. Здесь дети хорошие, но они все быстро уезжают домой. Было бы здорово если бы у меня появился друг, которому не пришлось бы уходить.

Мой друг может быть и человеком, и вером, и Пси. Неважно. Может ты сумеешь найти кого-нибудь тоже одинокого и тогда мы бы вместе стали неодинокими. Обещаю я буду делиться всеми игрушками и дам ей (или даже ему) выбирать игры.

Наверно это все. Спасибо за внимание.

Энни.

P.S. Больше можно ничего не дарить, я не обижусь.

P.P.S. Извини за ошибки. Мне пришлось пропустить много уроков, но сейчас я стараюсь догнать и занимаюсь с больничным электроным учителем.

Энни подняла голову и посмотрела в сердитые глаза семилетнего мальчишки, сидящего за первой партой. Брайан уставился на нее, скрестив на груди руки и выпятив губы. Поза мальчика ясно показывала, насколько зол его леопард. Энни привыкла работать с детьми веров — из Дарк-Ривер многие ходили именно в эту школу, расположенную совсем рядом с их землями. Привыкла к тому, что они такие ласковые, к тому, что время от времени они перекидываются в животных, и даже к тому, что они гораздо вспыльчивее человеческих детей. Такое вызывающее непослушание, однако, было ей в новинку.

— Брайан… — начала она, предпринимая очередную попытку разобраться в случившемся.

Он покачал головой и вскинул подбородок:

— Я не скажу никому, кроме дяди Зака.

Энни взглянула на часы. Дяде Брайана она позвонила двадцать минут назад, почти сразу же, как закончились уроки.

— Я оставила сообщение, но может пройти немало времени, прежде чем он его прослушает.

— Тогда мы подождем.

Она чуть не улыбнулась такому упрямству, но вовремя спохватилась, зная, что веселье будет не к месту.

— Точно не хочешь рассказать мне, почему ударил Моргана?

— Точно.

Энни заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из пучка, закрепленного парой лаковых палочек в тщетной попытке выглядеть стильно.

— Может, тогда нам следует вместе позвонить твоей маме, вдруг тебе с ней будет удобнее обсудить, что произошло?

Она уже предупредила миссис Николсон, что Брайан задержится в школе. Та ничуть не удивилась — у нее было трое сыновей.

— И кто-то из них всегда наказан, — со смехом сказала она, любовь сквозила в каждом слоге. — Раз уж вы ждёте Зака, пусть он и доставит домой этого неслуха.

— Брайан? — Энни напомнила маленькому смутьяну, что он не ответил.

— Нет. Вы обещали, что мы дождемся дядю Зака. — Он нахмурился. — А слово надо держать, дядя Зак всегда так говорит.

— Это правда, — улыбнулась Энни. — Будем надеяться, что твой дядя вот-вот приедет.

— На свидание торопитесь? — Голос был глубоким, низким и совершенно неуместным в классной комнате.

Вздрогнув, Энни обернулась: к дверному косяку прислонился мужчина.

— Дядя Зак?

Ярко-синие глаза, прямые небрежно подстриженные темные волосы, медно-золотистая кожа и резкие черты лица выдавали в пришедшем одного из потомков коренных племен.

От его улыбки у Энни ослабли колени.

— Можно просто «Зак». Вы меня звали.

И он приехал.

Энни почувствовала, как при этой мысли щеки залились румянцем.

— Я Энни Килдер, учительница Брайана.

Ладонь Зака обхватила ее руку, автоматически протянутую для пожатия, и жар опалил кожу, пробираясь глубоко внутрь. У Энни перехватило дыхание, и она поняла, что краснеет еще сильнее. Боже, она всегда терялась в обществе красивых мужчин. А «дядя» Зак оказался самым красивым из всех, кого она только встречала.

И он смотрел прямо на нее. Скорее всего, отмечая вечно растрепанный пучок волос, пунцовый румянец и полные смущения карие глаза. Энни попыталась высвободить ладонь. Не отпуская ее, Зак повернул голову к Брайану. Мальчишка сидел на своем стуле все в той же бунтарской позе. Увидев их сцепленные руки, он наградил дядю взглядом, красноречиво говорившим «предатель».

Зак снова обратил свое внимание к Энни:

— Ну рассказывайте, что случилось.

— Не могли бы вы?.. — Она вновь потянула руку.

Зак, опустив взгляд, будто задумался, стоит ли её отпускать, и наконец разжал пальцы. Ощущение покалывания в ладони не исчезло, и Энни, чтобы отвлечься, принялась выравнивать стопку сочинений на своем столе.

— Не желаете присесть?

Он возвышался над ней. Обычное дело, но этот мужчина казался пугающе крупным. Крепкие плечи, тугие мышцы, подтянутое тело. «Он воин», — подумала Энни, немного разбиравшаяся в рангах Стаи Дарк-Ривер. Зак несомненно должен быть воином.

— Лучше постою.

— Как пожелаете. — Энни тоже не стала садиться. Вряд ли это даст ей какое-то преимущество — если поразмыслить, ни о каких преимуществах и речи идти не могло, — но если она будет сидеть, а он — нависать над ней, то она, скорее всего, просто лишится дара речи.

— На последнем уроке Брайан набросился с кулаками на одноклассника. И отказался объяснить, почему.

— Понятно. — Зак нахмурился. — А почему здесь нет второго мальчика?

Уж не решил ли он, что она кого-то покрывает?

— Морган в медпункте. Он несколько… чувствительный.

Зак поднял бровь:

— Чувствительный?

Энни захотелось наградить его таким же ироничным взглядом. Он ведь прекрасно понял, о чем она.