— Что-что?

Сайдерис небрежно опирался о стену тоннеля, подсвечивая себе магией архонта и смотрел на Моран оценивающим взглядом. Он ее вообще не слушал.

— Побудь со мной еще немного! Ты — такой живой, такой настоящий! Сайдерис, я умираю от одиночества, от голода, от тоски! Это чудовищное место мучает меня!

Архонт шагнул к Амаранте, взял ее лицо в свои руки и поцеловал с грубой настойчивостью дикаря, не обращая внимания на то, как она вцепилась ему в запястья, пытаясь помешать. Свет магии погас, осталось только дыхание мужчины, ставшее коротким и совсем близким.

— Отпусти, не надо!

Отталкивать Сайдериса было все равно, что пытаться сдвинуть скалу.

— Разве ты просила не об этом?

— Просто поищем другую дорогу.

— А ведь ты — архонт, чужестранка! Но твоя магия доносится до меня издали, как во сне. Она — и есть, и нет. Не могу понять.

Он обнял Моран за талию и прижал к себе, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Это потому, что я заблудилась, Сайдерис, я попала в прошлое. Но я могу остаться, и все будет по-другому. Привычный мир рухнет, как крепость, из фундамента которой вытащили все камни. А мы с тобой станем свидетелями чуда или величайшего из разрушений, я и сама точно не знаю. Возможно, само время повернет вспять, а королева Эймара не родится! Но мне больше нечего терять, и я готова сломать все, что угодно! Просто не открывай эту дверь!

— Что такое «эймар»? Время умеет бежать только вперед! Пытки надломили твой разум. Нехорошо этим пользоваться. Не в эту ночь, — в голосе архонта прозвучало сожаление.

Он вздохнул и выпустил Амаранту из объятий.

— Скажи правду перед тем, как тебя не станет! Почему эльфы цитадели отняли столько жизней? Кто их жертвы? Люди?

— Каждый ребенок в Свободных землях знает ответы на твои вопросы! — архонт посмотрел на Моран с жалостью, окончательно удостоверившись, что черноволосая чужестранка повредилась умом.

— Слышишь тишину? Все спят. Всего нескольких слов!

— Хорошо, вот эти слова. Власть. Маги Сириона мнят себя нашими богами. Бессмертие. Их алхимики хотят жить вечно. Золото. Правителям нужно столько металла, чтобы днем померк свет солнца. Достаточно?

— Этого желали всегда и будут желать вечно! И даже спустя века ничего не изменится!

— Откуда ты знаешь? Мы победим их обязательно!

— Кто «мы», Сайдерис?

— Архонты и арии Аквилеи и Свободных земель. Люди, дварфы и другие эльфы из долины озер. Говорят, безумцам ведомо будущее. Тогда скажи — победа будет скорой? Отвечай!

Сайдерис тряхнул Моран за плечи, глядя на нее с такой надеждой, что невозможно было не солгать, хоть в малом.

— Когда с северного побережья придут воинственные люди, похожие на меня, вы одержите верх. Вы прольете кровь за свободу, а они — за новую землю, которая избавит их от скитаний. Сириона не станет, на долгие столетья о нем умрет даже память. Еще немного, и власть цитадели падет.

— Я готов в это поверить. Пусть твои слова окажутся пророческими. А теперь — пойдем!

Архонт открыл дверь.

* * *

— Сайдерис?

Тихо и пусто. Темно, как перед рассветом. Снова одна. Моран поднесла руку ко рту. На губах еще жило ощущение поцелуя, а сердце бешено колотилось о грудную клетку. Она знала наверняка, что случилось дальше: их поджидала засада у двери подземелья. Амаранта видела своими глазами блеск магии архонта в последнем бою. И вот его меч, у нее на коленях, с дырой в лезвии…

— Я хотела тебя спасти! Почему ты не послушался?

Сайдерис не услышит. Как давно его не стало!

Предрассветные сумерки розовели. В темницу Амаранты робко проник первый солнечный луч и осветил мечи архонтов. По склепу забегали солнечные зайчики. Ненастье, задержавшись над Сирионом на несколько дней, смилостивилось и убралось наводить тоску и поливать дождями совсем другие земли.

— А если проход существует и поныне? Я смогу выбраться на поверхность!

Эта неожиданная мысль придала Моран сил. Она вскочила. Меч Сайдериса упал на пол с тонким, жалобным звоном.

— Отыскать лаз в полу — что может быть проще? Я лежала на этом же месте, так? Он — напротив!

Вот она — плита с более темными разводами камня, чем остальные. Амаранта до боли била в пол коленями и ладонями, налегала всем телом, но лестница не появлялась. В изнеможении она села рядом с выходом, не желающим выпускать на волю.

— Архонт был очень сильным, а я слаба и мало вешу. Мне не открыть! — прошептала она в отчаянии. Взгляд упал на оружие Сайдериса.

— Прости, я отбросила твой меч как ненужную железку. Говорят, что частичка души архонта живет в его клинке вечно. Я верю, иначе почему ты помогаешь мне после своей смерти?

Моран подобрала меч, а потом сняла с крюков еще столько, сколько смогла удержать. Это хорошо, что у архонтов такое тяжелое оружие! Если встать на плиту, общего веса может хватить… Нет, недостаточно. А если подпрыгнуть? Раздался скрежет. Пол поплыл вниз, появились ступени, пахнуло затхлой сыростью. Вот и лестница. Амаранта развесила мечи архонтов на прежние места, оставив клинок Сайдериса последним.

— Прощай, рыжеволосый воин.

«Я едва не вмешалась в ход истории прошлого. Ради нескольких лет, дней или часов собственной жизни я была готова разрушить целый мир. От непоправимого шага меня удержала воля Сайдериса, не моя. Если это было испытанием — то я его не прошла. Но откуда взялась уверенность, что его мечу больше не место в цитадели? Разве что-то изменилось?» Ответа не было.

Моран повесила клинок на крюк и спустилась в душную темноту подземного перехода. Жалкие лучи света, что осмелились сюда проникнуть через пролом в потолке, исчезли за первым же поворотом. Она пробиралась вперед, опираясь о стены и мысленно благодарила архонта за подсказку — считать изгибы коридора, пока не нащупала дощатую дверь. Преграда подалась с тихим скрипом, и пленница цитадели вошла в помещение, вытянув вперед руки. «Это — подвал дома. А если он закрыт? Погреба запирают снаружи, а не изнутри!» Она задела какой-то предмет, и он упал на твердый пол со звуком разбившегося стекла. Под ногами хрустнули осколки. Шагнув в сторону, Амаранта поскользнулась, угодив руками во что-то мягкое и холодное. Вздрогнув от омерзения, она резко выпрямилась и ударилась плечом о невидимые полки. Похоже, подпол тесный.

Двигаясь вдоль стены, Моран нащупала много бутылок. Что в них? Вспомнив лабораторию алхимиков, она содрогнулась. На пути то и дело встречались тонкие влажные нити то ли плесени, то ли грибницы, они прилипали к лицу и наматывались на пальцы. Наконец, Амаранта наткнулась на деревянные перекладины лестницы. Едва ступив на нее, Моран упала. Под ее тяжестью ступеньки крошились в труху и проламывались.

— Ты идешь до конца, Сирион, да? — спросила пленница, — прояви хоть каплю милосердия! Хотя, о чем я говорю? Оно тебе не свойственно! Позволь выбраться — и ты будешь мучить меня еще дольше и разнообразнее! Это практично, не находишь?