— Это… Я не знаю, как назвать. Прекрасно. Словно он любит меня. Я про перстень.

Фелан молчал и смотрел туда, куда не следовало — в глубокий вырез изумрудно-зеленого платья королевы Эймара, застегнутого всего на пару крючков спереди. Она права — не место архонту в ее спальне. И в ее жизни — тоже. Пора прекратить эту странную дружбу, стихийно возникшую между ними пятнадцать лет назад. Решиться, наконец. Переехать из дворца в город, — советнику место в Совете, а не в покоях напротив.

— Я купил в городе дом, — неожиданно сообщил Фелан.

— Чего ради? Деньги девать некуда?

— Дома покупают, чтобы в них жить. В этом я не оригинален.

— Ты в Архоне так давно, что я забыла, откуда ты родом. Из Эдельса, верно? Ты — Фелан ванн Эдельс. У твоей семьи вотчина на побережье.

Архонт удивился, откуда она знает.

— Я — просто Фелан. Второй сын и архонт, титул не унаследовал, а про приставку «ванн» и сам давно забыл.

— Хочешь — подарю? Титул?

— Нет!

— Обиделся? Тебя пригласил регент Отвальд в качестве наставника для Северона. Но теперь, когда нет ни брата, ни дяди, ты нужен мне. Оставайся!

— Моран, я становлюсь фамильярен.

— Ты обещал меня обучить технике боя архонтов!

— Я и буду. Днем.

— Никогда не спрашивала — у тебя есть женщина? Ведь не девственник же ты, в самом деле!

— А сейчас ты уже переходишь все границы! Нет — на оба вопроса.

Разговор оборвался, как бывало и раньше, но в воздухе повисла недосказанность. Архонт ожидал чего-то. Очередной реплики, после которой можно будет уйти с легким сердцем? Амаранта прошла к выходу и повернула ключ, закрывая дверь.

— Фелан, ты любил когда-нибудь?

— Да.

— Тогда почему ты один? Она умерла? Отвергла тебя?

— Ни то, ни другое. Зачем ты заперлась?

— Поздно. Никого не жду, — рассеянно ответила Моран, расстегивая платье и сдергивая с кровати покрывало. Под ним матово переливался шелк простыней.

Это была та же комната, где Фелан провел несколько томительных дней, ожидая, умрет его королева, или выживет, став архонтом. С тех пор исчезла ванна, а паркет, разбухший от воды, починили. Но архонт продолжал сюда заглядывать, притягиваемый, как магнитом. Часто они засиживались глубоко за полночь, обсуждая дела, но никогда не касались личной жизни друг друга.

— Так по вечерам ты держишь двери открытыми для меня? — спросил пораженный Фелан.

— Нет, мне сквозняки нравятся!

Амаранта загасила все свечи на столе, одну за другой, и подошла к стене темно-синей ткани.

— Смотри!

Тяжелая портьера, закрывающая окно, застекленное до самого пола, отлетела в сторону. Архонт на мгновение закрыл глаза — он стоял слишком близко к белой январской бездне.

— Так забавно видеть страх человека, который ничего не боится, кроме высоты и… меня.

Она подошла к окну вплотную и прижала руки к стеклу. С другой стороны зимних рам иней нарисовал лесные узоры, они серебрились, как сказочная оправа далеком пейзажу, одетому в снега и лунный свет. В безоблачном и пронзительно-высоком небе высыпали звезды. Но Фелан почувствовал только холод и легкое дрожание стекол под порывами ветра с Эймарских гор.

— Голова кружится, я не буду смотреть.

Архонт отвернулся: не от пугающей дали за стеклами, а от Моран. Ее платье едва держалось на плечах, полупрозрачная туника, что была под ним, почти не скрывала тело, а зеленый цвет придавал коже оттенок алебастра.

— Ты невозможен, Фелан, — неожиданно сухо сказала Амаранта, задергивая шторы, — и ты труслив. Держу пари, в своем новом доме ты поселишься на первом этаже!

Комната вновь погрузилась в спасительную тьму.

— В тебе течет кровь Агнара, а я — архонт на службе, но у меня есть гордость, Амаранта! Я знаю тебя, и понимаю, что ты можешь мне предложить, а что я не получу никогда!

— Тебе нужен трон? — с жестким презрением бросила она, — тогда ты прав! Он — только мой, понятно?

В наступившей тишине Моран услышала прерывистое дыхание архонта и поняла, что, наконец-то, смогла задеть Фелана настолько сильно, что он потерял присутствие духа.

— Я перееду не в город, я уеду вообще.

— Предлагаю, как вариант — службу у Родерика.

— Ты сама понимаешь, что сейчас сказала?!

— А ты говоришь с королевой, архонт.

— Вижу. Власть тебя совсем испортила.

Фелан направился к выходу.

— Совсем? Подпорченная наполовину я тебе нравилась больше? Ты тоже изменился не в лучшую сторону! И ты седеешь!

— Давай покончим со всем этим прямо сегодня! Я седой? Ранняя седина — в роду у ванн Эдельсов. Я труслив? Да, я не создан летать! Меня тошнит при взгляде на землю с высоты. Выходи замуж за харматанского принца и любуйся на него! А мне и Северона хватило!

— При чем здесь мой брат?

— Уже «брат»? Ты соблазнила мальчишку сестринской любовью?

Амаранта одумалась и сменила тон. Разговор пошел совсем не по тому руслу, что она планировала. Так они поссорятся, но на этот раз серьезно.

— Я перепутала, Фелан, поняла слишком поздно, что Севера я любила как брата. Поэтому и хотела уехать в Аверну, а для него найти хорошую жену из Тиверии. Вернее — супругу для короля.

— А я думал, что ты способна на самопожертвование и удивлялся.

— Так я не способна?! Я стала архонтом ради Эймара! Да как ты… Уходи!

Оскорбленная до глубины души, Моран бросила в Фелана ключ от двери и села на кровать. «Я опять ошиблась! Как он не подойдет к пропасти по своей воле, так и не позволит себе большего, чем архонт-наставник, и не важно, какие чувства Фелан при этом испытывает!» — разочарованно подумала она.

Но Фелан не ушел. Он пересек спальню и опустился рядом.

— Я знаю, что ты сделала, более того, я сам в этом виноват. Эймар потребует от тебя и других жертв, Моран: династические браки — судьба всех правителей. А я не готов тебя ни с кем делить.

— Магия архонтов — тоже судьба всех королей? Проклятие? Война с первой минуты правления? Я — такая же, как все? Как мой отец, может, как мать? Нет, Фелан! Амаранта никогда не предложит себя никому, ни тебе, ни другому мужчине, будь он хоть трижды король, но Моран — свободна. Если нужна.

Конечно, нужна! Наконец-то Фелан сделал, что хотел — избавился от зеленой материи и прикоснулся к женщине, которую желал столько лет. Он так торопился, что не потрудился раздеться сам.

— А вообще-то холодно! — отвечая на поцелуи, Моран тщетно пыталась согреть руки на его шее — единственном участке кожи, не закрытом глухим камзолом.