мог предположить, что такое существует. Возможно, он был счастлив, совершая очередную удачную сделку! Но нет. В голове работал калькулятор. Калькулятор считал и выдавал результаты. Вложения, потом, прибыль, и никаких эмоций. Институт свёл его с остальной компанией. У остальных не у каждого была полная семья, но родители были. Все они были баловнями судьбы, и втайне он презирал их. Вообще, его тошнило от близости людей, в том числе, собственных друзей. Этот долгосрочный союз тяготил его, но он вынужден был общаться, и тянул лямку – ездил в глупые путешествия, кивал, улыбался, играл и напивался вместе со всеми. Да, он, Савва Добрый, был жив, сыт и не знаменит, но славы не хотел бы, и боялся публичности, как огня. Он, тайно от всех остальных, любил тихие вечера пред телевизором в тесном окружении котов и кошек, которые боролись за место рядом с ним или на нём и вместе с хозяином объединялись в одну урчащую группу. Так звучат липы во время цветения, увитые пчёлами и шмелями. Добрый не знал, почему у него такая фамилия, и кто из его родственников её носил, но менять фамилию не стал. Не стал менять и имя, оно его вполне устраивало. Жить долго он не собирался, оставлять после себя детей-уродов тоже. Он прочесал район города, который назывался Подгорье. Никаких гор вблизи не было, и в этом месте не было гор никогда, но судя по всему, именование места не было никаким образом с самим местом, как и его имя и фамилия – с ним самим. Добрый зашёл в кафе с названием «Молочай» и заказал свинину с помидорами и пиво. День заканчивался. Следов Никитина он не нашёл, да и как его найти в большом городе, он же не собака, чтобы искать по запаху… Стоп. А вот собачку использовать было бы хорошо. Очень бы неплохо найти хорошую ищейку. Савва представил, как он идёт по следу Никитина с собакой, и волна отвращения накрыла его. Он ненавидел собак также сильно, как сильно любил кошек. С ними имел дело другой член их группы – Женька Демченко, полная противоположность Саввы. Жене везло, и у него всё было – дом, любящие родители, достаток. Сам же, остроумный и общительный, он всегда был в отношениях с женщинами, хотя имел жену. Жена Евгения, красавица с ужасным характером, истеричная и строптивая была всегда недовольна им. До замужества красавица подавала надежды, была любовницей режиссёра местного драматического театра и играла главные роли во всех его многочисленных постановках, но режиссёр неожиданно для всех влюбился в другую музу. Эта же стала ему неинтересна, но приходящая и нарастающая вместе с испытаниями мудрость не взяла в ней верх, вместо этого взыграла голимая ревность. Она начала закатывать истерики, дралась с новой музой, царапала ей лицо и рвала волосы на виду у всей труппы. Евгений был тайным поклонником её таланта и красоты. Ему нравилось, как она двигается по сцене, как выдавливает из себя слова, изображая волнение, как долго молчит, как в порыве страсти набрасывается на партнёра, и ему даже казалось, пожирает его. Словом, восторгов его не было предела. В минуту отчаяния, в ту самую, когда актриса заливала слезами заявление об увольнении и стояла у служебного входа театра, напоминая мокрую птицу, к подъезду подкатил тёмно-зелёный Бентли и оттуда вышел Женя с букетом белых роз и кольцом. Женька увёз Елену в большой прохладный загородный дом, где не было театральной кутерьмы, сплетен и склок, и стал обучать её женской доле, которая состояла из приготовления завтрака, проводов на работу, стирки и уборки, встрече с работы и организации ужина из купленных мужем по дороге продуктов. Обучение и дрессура шли сложно, но замкнутый мир пригорода, природа, одиночество и тоска по человеческому теплу делали своё дело – Елена изредка радовалась приходу мужа, а после выпитого за ужином бокала красного вина смеялась, болтала и была ласкова. Огородом Елена заниматься не захотела, разведением домашних цветов – тоже. Дети почему-то не стали оплодотворяться в Еленином чреве, и однажды Женя принёс прекрасную маленькую бежевую принцессу с яркими чёрными глазами, коричневым носом, мягкими ушами и виляющим хвостом. Этот щенок лабрадора, которого назвали Федра, открыл новую страницу в жизни Елены. А потом, понеслось – ветеринары, выставки, вязки, роды, щенки, корма, полочки с кубками и вымпелами, стены, увешанные дипломами, фотосессии собак. Через несколько лет у Евгения в доме зарегистрировали питомник, и Елена из актрисы переквалифицировалась в заводчика карликовых шпицев и лабрадоров. Она мечтала о ненадёжной и зыбкой любви публики, а нашла бескорыстную и самоотверженную любовь собак. Теперь вся округа наполнялась собачьим лаем по любому удобному случаю: когда что-то новое касалось собачьих носов, или чуткое ухо слышало подозрительный шорох. А когда приходил хозяин, к лаю добавлялось приветственное счастливое повизгивание. И только иногда, всё реже и реже, когда Евгений сообщал об очередной командировке, она бросалась на него с кулаками, и кусала в открытые места. Но теперь у Женьки были собаки, и никто бы не заподозрил, что кусается жена. Демченко отрастил животик, немного облысел и изменял Алине направо и налево, успокаивая себя тем, что жизнь с такой стервой, да ещё и в собачнике, требует компенсации.

Доедая свинину и глядя в окно, Савва думал о том, что поиск Андрея с помощью ищейки можно вполне возложить на Демченко. Пока Савва ел, за соседним свободным столиком сидел Андрей и смотрел на Савву. Потом столик заняли, и Андрей пересел подальше, но не ушёл, потому что кроме этих четырёх и Анны, в городе у него никого не было, а он, по сути, ничего о них не знал. Он изучал лицо Саввы – белёсые брови, светлые, как будто выцветшие глаза, крупный нос, широкие скулы, неровная бугристая кожа. Савва был большим, плотным и массивным, но Андрей пытался заглянуть за край фигуры, в тонкий мир мыслей. Савва был рыжим, но редко улыбался, весь его оптимизм сконцентрировался в его ярких рыжих волосах, и как ни странно, присутствие приятеля согрело Андрея, но в мысли Саввы Андрей так и не проник. Добрый допил пиво, расплатился, вышел из кафе и закурил. Дождь закончился и с улиц исчез глянец, они постепенно становились матовыми. Голова Саввы была опущена, он изучал трещины на асфальте, или думал о чём-то своём.

Андрей тоже вышел и постоял рядом, разглядывая трещины. Это было странное ощущение. Его не видели, а он видел. Хотелось снять шапку, зайти в ресторан, поужинать и заплатить