и мальчик по старше с грустным, серьёзным лицом. Мужчина и женщина были рады встрече и светились от переполнявших их чувств, одновременно знание, что скоро придётся расставаться, бросало печальные тени на их лица и фигуры. Под сорочьим мостом текла река из бесчисленных звёзд. Над мостом разворачивалось сияющее пространство из проникающих друг в друга миллионов сфер. Зинаида рассказывала, что сферы скрежещут, соприкасаясь и издают звуки похожие на биение колоколов.

– Тебя куда отвезти, или машину закажешь? – Валерий Петрович делал выписку из истории болезни Андрею Никитину, который поправился удивительно быстро.

– Моё имя Фёдор.

– Ничего не знаю, по документам ты Андрей. Больничный нужен?

– Не нужен, я в отпуске, – пошутил Фёдор, но врач не заметил шутки.

– Отвезите в Малаховку.

– В Малаховку? А по документам ты в Александрове живёшь.

– Больше не живу.

– Как скажешь. Поедешь на «скорой», с ветерком. Забирай бумаги и больше к нам не попадай.

За рукопожатием следовало переодевание, а потом Фёдор уже сидел в карете «скорой», прильнув к окну. Перед его глазами проплывали пейзажи, о которых он так мечтал! Машина уже ехала по мосту через Кишу, слева остался дом Гавриила, справа нарисовалось озеро и лес, за ним – холмы, овраги, линия горизонта и небо, бросающее на дороги синие осенние отсветы. Иван Кузьмич стоял во дворе. Он уже накормил живность, собирался готовить завтрак, и, как будто что-то почувствовал – в груди защемило, потеплело и он выглянул на дорогу, куда уже заворачивала больничная машина. Кузьмич вышел на встречу улыбаясь и шепча: «Сын вернулся».

Первого сентября, когда все наставники и учащиеся духовной семинарии города Александрова собрались в актовом зале, отец Власий вышел перед ними, чтобы сказать ежегодную приветственную речь. Он откашлялся, немного помолчал, и с Богом, приступил:

– Дорогие мои! Мне надо сказать «ученики и учителя», а я говорю «друзья», потому что истинное знание можно приобрести только в любви. Пока что все мы деревья, а нам нужно стать лодками, чтобы переправлять тонущих, потому что тот, кто не тонет, не захочет спастись. А чтобы спасать, нужно сначала спастись самим. А спастись – означает заново родиться во Истине. Мы собрались здесь, чтобы обучаться нелёгкому труду… Не будем обольщаться, что с крещением, мы получаем зачёт автоматом. С крещением мы получаем ключ от двери, в которую необходимо войти. Войдите и идите. С чем можно сравнить путь к Богу? Это счастье превыше всех удовольствий. Кто познал и постиг эту любовь, ни на что её не променяет и будет ей служить. Дорогие друзья и братья во Христе. Впереди у нас с вами много работы. Эта работу мы начали не сегодня, но продолжаем её сейчас. Мы не сможем в чистоте проводить обряды, если сами не будем чисты, и не сможем учить Любви, если сами не будем иметь её в себе от Бога. А имеющие не смогут её сокрыть, они будут, как костры для замерзающих, как маяки для кораблей, как свет для заблудившихся. Имеющие уже никогда не вернутся обратно через дверь, в которую когда-то вошли. Растите и воспитывайте себя, как малых детей, ибо никто, кроме вас самих, не воспитает вас. Учителя, наставники, всё и все помогут вам в этом. Растите себя в строгости и воздержании, ибо любовь возрастает в ограничении и смирении, и, если вырастите в себе белых голубей, они как молнии, выйдут из вас. В нашем деле и один в поле воин. И один святой может повести за собой к счастью тысячи, даже если он будет сокрыт от глаз и будет молиться за мир. Это высокое и радостное призвание, быть человеком… Вы можете передумать, сбежать из семинарии и не стать священнослужителями…, но вы обязаны освоить профессию «человек», которая первым пунктом включает в себя обожение, еще раз повторяю, не последним и не вторым. Не думайте, что настоящее дело для вас начнётся по окончании семинарии. Начинайте сейчас! Проповедуйте, благовествуйте, беседуйте о Боге. Радуйтесь, ибо именно радость говорит о вашей переполненности счастьем. В добрый путь! Особо приветствую первокурсников. Их в этом году тридцать два человека. Пекитесь и заботьтесь о них, как о новорожденных в семье. Всем учителям, инспекторам и наставникам – терпения и мудрости. Ученикам – рвения к образованию, но, впрочем, «келья и храм всему научат». Мир всем!

Гавриил Гурский стоял с остальными первокурсниками и слушал отца Власия внимательно, не пропуская ни одного слова. Во время отеческой речи рядом с батюшкой находился ангел, которого никто не видел. Ангел смотрел в зал – переводил взгляд с одного лица на другое. Ангел хмурился, но временами озарённое лицо ещё более озарялась улыбкой, а когда батюшка закончил речь, превратился в солнечный луч, бьющий из окна.