— Да какой же зверь такое может?

— А я почем знаю? — снова пожал плечами здоровяк. — Там соседи толкуют, мол, тварь разрушила стену. След-то к воде ведет! Гангмарова тварь, говорят. Есть поверье такое… про тварь…

— Так что, не хочешь наверх?

— Я готов, если ты первым пойдешь, — вышибала ухмыльнулся, его, похоже, не пугали жуткие останки. — Если там сытый зверь, то он тебя прикончит, а за мной не погонится. Идешь первым?

— Иду, — согласился Ральк.

В зверя он не верил, потому что очень уж педантично были вскрыты сундуки и кофры, как будто убийца что-то искал. Однако в словах Торкера был резон — если злодей с такой яростью набросился на обитателей дома, вряд ли стал бы теперь выжидать в засаде. К тому же Ральк приметил среди разгрома на полу и стенах несколько ошметков водорослей, а лестница, ведущая на второй этаж, выглядела сухой и чистой. Никто мокрый и увешанный водорослями наверх не ходил. Поэтому Ральк оставил факел, воткнув его понадежней в расщепленную стенку искореженного сундука, а сам, прихватив лампу, двинулся по лестнице. На втором этаже было пусто и чисто. Ни малейших следов разгрома и никого живого. Побродив по комнатам, стражники не нашли ничего, что могло бы послужить уликой. Ральк, правда, заметил, что Торкер украдкой выгреб из маленького ларчика что-то блестящее и позвякивающее — возможно, украшения. Но ничего не сказал. Какая разница? Сам он нашел в кабинете хозяина кошелек с полудюжиной келатов и теперь, заметив поступок подчиненного, решил, что тоже прикарманит серебро. На войне это — обычное дело, а Ральк привык чувствовать себя именно так — как на войне. В Верне он себя от подобного отучал, но картина побоища на первом этаже сразу вернула все прежние привычки… К тому же Ральку хотелось накопить на собственный домик. Для них с Сириной.

* * *

Обойдя второй этаж, стражники возвратились к лестнице. Тихо в доме, пустынно. Кусок крыши в дальнем углу коридора осыпался, в прорехе видно сероватое небо. До рассвета на так уж много.

— А ты крови не боишься, — заметил Ральк. — Будто привык. Я думал, стоя на дверях в кабаке, к такому не привыкнуть.

— Мой папаша рыбак был, — пожал плечами здоровяк. — Ты когда-нибудь видел, как рыбу потрошат?

— Так то рыбу…

— Ну, ты тоже, я гляжу, не больно переживал.

— Я воевал. Ладно, идем отсюда.

Когда Ральк с Торкером вышли наружу, перед домом собралась порядочная толпа, человек двадцать. Люди тихо переговаривались. Когда Торкер пролезал в пролом, случайно задел поврежденную стену — тут же наверху что-то хрустнуло, упало несколько черепиц. Все заговорили, указывая руками вверх — были рады возможности поговорить на более или менее безобидную тему, о трещине, прорезавшей стену и прорехе в крыше.

Десятник спросил, кто хорошо знал покойного. Знакомцы называться не спешили, наконец вперед вышел мужчина в плаще и башмаках на босу ногу.

— Не очень-то я знался с мастером Рукистом… с покойным мастером Рукистом. Но жили по соседству. Там слово, тут...

— Кто еще мог быть нынче в доме?

— Жена, наверное. Еще дочка у них была, тоже жила здесь.

— Похоже, — согласился Ральк.

Он насчитал в доме пять ног… Должно быть, одну не заметил среди переломанной мебели. А как еще посчитать?

— Ладно, а родня есть у этого Рукиста?

— Есть брат… кажется… — неуверенно протянул мужчина и оглянулся в поисках поддержки.

— Да, — поддержал другой сосед, — есть брат. Кажется, в Велинке живет, тоже торговец. По-моему, не ладил покойный с братом. Рукист вообще тяжелый человек был, прости меня Гилфинг, что о покойном так говорю.

— Тяжелый, верно — вздохнул первый, тот, что в плаще.

Из-за угла появилась процессия — несколько стражников с факелами. Первым шел Эгильт. Сержант брел, опустив голову, при каждом шаге в его сапогах хлюпало, а одежда была мокрой, хоть выжимай.

Ральк подошел доложить:

— Мастер, здесь произошло убийство. Похоже, прикончили не меньше трех человек. Это дом купца Рук…

— Я знаю, чей это дом, — бесцветным голосом произнес сержант. — Что удалось установить?

— Мы с солдатом Торкером осмотрели дом. Первый этаж просто-напросто разнесен — люди на куски разорваны, глядеть страшно, мебель — в щепы… Не могу представить, кто бы это мог сотворить. Следов не видно, все в крови. На втором этаже — все чисто. Мы не осматривались там как следует, но ни крови, ни следов драки, ничего такого…

— Трое убитых, говоришь? — по-прежнему глядя себе под ноги, буркнул сержант.

— Соседи говорят, три человека могло находиться в доме. Купец, жена его и дочка. Вон тот мастер говорит, что живет по соседству и… Но что на первом этаже творится — это хуже чем на поле боя каком-нибудь, право слово. Не знаю, кто мог такое сделать…

— Ты уже говорил, что не знаешь.

— И еще раз повторю, если надо. Нечеловеческое какое-то убийство. Никакой гном такого не сделал бы.

— Это за грехи нам, — поднял голову Эгильт. Глаза были невыразительные, смотрели словно сквозь Ралька. — По многим нашим прегрешениям расплата. Тварь из бездны...

И тут же в толпе зашептали: «Тварь из бездны... Тварь из бездны...»

Ральк удивленно огляделся — все вокруг кивали друг дружке, этак понимающе качали головами и твердили свое «тварь из бездны», словно эти слова объясняли чудовищное преступление. Вообще-то, люди склонны успокаиваться, если им удается дать имя собственному страху. Безымянный страх стократ сильней. Десятник покосился на Торкера — верзила тоже качал головой и шевелил губами. Глаза его были словно оловянные.

— Ты чего? Какая тварь?

— А? — здоровяк, моргая, поглядел на Ралька сверху вниз. — Чего?

— Я спрашиваю, о чем это вы все твердите? Какая еще тварь? Из какой бездны?

— А… а ведь верно, — невпопад отозвался стражник. — Сторожа на складе, хотя и днем прибили, однако тоже прилив был!

— Я спрашиваю, какая тварь? — требовательно повысил голос Ральк.

— Тварь из бездны! — провозгласил Нирс, выдвигаясь из-за спины сержанта.

— Тварь из бездны! — поддакнул сосед в башмаках на босу ногу.

«Тварь из бездны, тварь из бездны…» — прошелестело в толпе. Ральк вполголоса выругался.

— Я тебе потом расскажу, — заявил Торкер. — Ты лучше спроси господина сержанта, какие будут указания. Здесь нам торчать или же снова в обход? Может, двинем дальше? Ну, раз господин сержант уже сам прибыл…

Должно быть, верзила вспомнил о драгоценностях, которые прикарманил на втором этаже, и посчитал, что лучше убраться. Оцепенение, вызванное словами «тварь из бездны», покинуло его раньше, чем прочих. Ральк пожал плечами и обратился к начальнику: