Я смотрю на часы. Уже полночь. Крейг замечает мой взгляд и говорит:

– Пошли спать. Тебе нужно отдохнуть. Я все уберу.

Я смотрю на свое тело и думаю: «Да, это мое истинное «я». Мне нужно отдохнуть и позаботиться о себе».

– Спасибо, – говорю я Крейгу, ухожу в свою комнату, накрываюсь одеялом и мгновенно засыпаю.

На следующее утро я просыпаюсь и, поскольку солнце уже заливает мою комнату, понимаю, что проспала. Черт, дети опоздают в школу! Я выскакиваю из комнаты и мчусь на кухню, по пути ощущая приятный запах готовой еды. С благодарностью вижу, что дети уже собраны в школу и ждут за столом. Крейг указывает мне на тарелку, и я сажусь. Он накладывает мне омлет. Мне хочется отказаться. Я уже наелась вчера вечером. Но потом я замечаю, что девочки следят за мной, и беру себя в руки. Мое тело хочет омлета, и я его съедаю. Затем я съедаю два тоста и выпиваю стакан апельсинового сока. Я снова ощущаю восторг – я участвую в семейном празднестве, которое происходит прямо у меня под носом три раза в день. Я так по этому соскучилась! Я убираю тарелки со стола, а Крейг говорит, что отвезет детей в школу. Я целую детей на прощанье, мою посуду, усаживаюсь за стол и начинаю думать, что мне делать. Писать я все еще не решаюсь, до встречи с Лиз осталось три дня. Идти на йогу мне пока не хочется. Что же делать? Я начинаю думать о том, что говорили мне Лиз, Ким и Энни: «Тебе нужно дышать, Гленнон. Не забывай дышать». Слыша подобные советы, я каждый раз закатываю глаза. Думаю, я умею дышать. Но потом вспоминаю, что есть научилась лишь вчера. Я напоминаю себе, что только начинаю. Я начинаю жить и перестаю становиться.

Я подхожу к своему компьютеру и набираю в поисковой строке «Неаполь, дыхание». Кликаю на первую же ссылку и попадаю на страницу, озаглавленную «Трансформационные дыхательные курсы». «Вы шутите», – думаю я. Я присматриваюсь и понимаю, что курсы проходят всего в пяти милях от моего дома, в том же самом здании, где Крейг сообщил мне Новость. И мне открывается следующий шаг моего пути.

Через несколько дней я оказываюсь в застеленном коврами помещении в окружении других людей. Судя по всему, они тоже не умеют дышать. Играет тихая медитативная музыка. В каждом углу комнаты журчат фонтанчики. Стены украшены фотографиями гусениц, которые превращаются в бабочек, и табличками со словами о превращении гусениц в бабочек. На полках я вижу несколько статуэток, изображающих, как гусеницы превращаются в бабочек. В комнате тепло. Мне кажется, что я оказалась в коконе. И я за это благодарна: мне уютно и безопасно. Инструктор по дыханию сидит на полу, скрестив ноги. Ее зовут Керри. У Керри длинные волосы. Она одета в джинсы с футболкой. На шее у нее блестит крупное ожерелье. Никакой косметики. Она просит нас раскатать наши коврики и лечь. Мы ложимся. В этой небольшой комнате нас немного. Мы лежим довольно близко, чтобы слышать дыхание и ощущать запахи друг друга. Керри предлагает нам глубоко подышать.

Мы лежим и дышим, а Керри начинает говорить о Боге. По крайней мере, мне кажется, что речь идет о Боге, но понять это сразу же непросто, потому что она называет Бога «источником» и «духом». Она говорит, что мы можем называть Бога, как захотим, но ей нравится слово «источник», потому что все мы произошли от Бога, и «дух», потому что это слово означает «дыхание», а Бог всегда живет в нашем дыхании. Керри говорит, что, хотя мы и оторвались от нашего источника, всем нам хочется вернуться – и мы можем вернуться с помощью обычного дыхания. Керри смеется и добавляет:

– В мире много институтов, которые не хотят, чтобы вы знали, что для единения с Богом достаточно обычного дыхания, потому что тогда вы вырветесь из-под их власти. Дыхание бесплатно, и вам это известно. Важно знать. А для этого нужен покой.

Я открываю глаза, чтобы посмотреть на окружающих. Разве можно так говорить? Я ощущаю возбуждение и нервозность, словно мы оказались на школьной вечеринке и кто-то достал пакетик с травкой. Словно мы собираемся сами печатать деньги, а не стоять за ними в очереди в банке. Я смотрю на дверь и почти жду, что в нее войдет полицейский или священник, чтобы прервать это кощунственное подпольное занятие, пока мы еще не успели спланировать заговор. Я вспоминаю, как священник говорил мне о моей отделенности. «Убедись, что ты под защитой Господа, Гленнон». Я уверена, что эта комната не находится под защитой Господа. Так почему же я чувствую себя такой радостной? Почему я чувствую, что живу?

Бога можно называть так, как хочется… Правда? Меня учили не этому. Меня учили, что я должна называть Бога определенным образом, иначе он пошлет меня на муки вечные. Но слова Керри наводят на мысль о том, что Чейз зовет меня Ма, Тиш – Мамочкой, а Эмма – Мамой. И я не собираюсь терзать их за это. Я знаю, что все они обращаются ко мне. Вполне логично предположить, что создатель вселенной может относиться к проблеме имени так же спокойно и зрело, как и я.

Я вновь прислушиваюсь к голосу Керри.

– Хорошо, – говорит она. – А теперь задержите дыхание. Начните дышать животом. – Керри кладет руку на живот и говорит: – Наблюдайте, как ваша рука поднимается и опускается.

Я пытаюсь, но у меня ничего не выходит. У меня поднимается грудь, а живот остается неподвижным. Меня охватывает паника. Керри замечает мою борьбу и садится рядом со мной. Она кладет свою руку поверх моей и говорит:

– Вот отсюда. Не из груди. Глубже, глубже… Когда мы дышим грудью, то забираемся слишком высоко. Мы теряем связь с землей. Глубже… Дышите ниже и живите ниже…

Я снова пробую дышать животом. Керри сидит рядом со мной, положив руку мне на живот. Она сидит так долго, что мне становится стыдно. Мне хочется прекратить это, но я твержу себе: «Будь спокойна. Оставайся на своем коврике. Следуй инструкциям. Не беги отсюда». Постепенно во мне что-то происходит. Я начинаю дышать животом. Я слышу, как Керри говорит:

– Отличная работа!

Все, что происходит дальше, длится мгновение – и вечность. Я чувствую, как взмываю в воздух и вылетаю из комнаты прямо в ночное небо, наполненное звездами. Я поднимаюсь, моя грудь раскрывается и расширяется. Я теряю представление о собственных границах. Я уже не понимаю, где кончаюсь я и начинается небо. Глаза, которыми я смотрю, это глаза неба. Я огромна, бесконечна, безгранична. Впервые в жизни я ощущаю абсолютное отсутствие страха. Мне удивительно спокойно. Мне хорошо. И я понимаю, что переживаю воссоединение с Богом. Это возвращение моей души к ее источнику. Источник моей души – Бог, а Бог есть любовь. Сейчас, в этот самый момент я ощущаю идеальную любовь к Богу, и в этой идеальной любви нет страха. Может быть, это и есть вечность? Наверное, так оно и есть. Это конец. Конец – это начало. Возвращение к идеальной любви. Воссоединение во имя души. Почему меня учили бояться Бога, если Бог – это единственное место, где не существует страха? Я преисполнена почтения к этому Богу, к этой любви. Во мне живет почтение, но не страх, Страх здесь невозможен. Страх и Бог несовместимы, и теперь я это понимаю. Меня любят, и всегда любили, и всегда будут любить. Я никогда не расставалась с этой любовью. Я вспоминаю женщину, которая предостерегала меня от того, чтобы выйти из-под защиты Бога. Мне хочется вернуться и сказать ей: