Вышел и снова вошел, резкими круговыми движениями, растягивая изнутри и вызывая сладкие спазмы. Еще и еще. – Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Сейчас. От моих пальцев. Чтобы кричала от оргазма, – едва касаясь губами мочки уха, обдал горячим тяжелым дыханием мужчина. – Громко. В голос. Мое имя. Покричи для меня. Ну же?

– Са... ша-а-а, – простонала, ощущая сводящие с ума движения внутри лона.

Настолько острые, яркие и правильные, что даже при полноценном сексе я не испытывала подобных эмоций. Не взлетала так высоко, теряя связь с реальностью.

Его рука творила какие-то невообразимые чудеса, двигаясь с дразнящей скоростью. То проникая глубоко, то снова выскальзывая и лаская набухшую горошину клитора.

– Представь, что я ласкаю тебя там губами. Что вылизываю каждый сантиметр, – продолжил нашептывать на ухо этот искушающий демон. – Трахаю языком. Сильно и глубоко. Ты уже на краю, я же чувствую. Вся мокрая. Течешь для меня. – Пальцы задвигались быстрее, удваивая темп. Закружили, заставляя забыть обо всем. – Кончи за нас обоих. Давай, моя девочка! – скомандовал Саша, впиваясь жадным поцелуем мне в рот, будто нажимая нужную кнопочку.

Посылая команду телу, которое и без того слепо подчинялось ему. Плавилось от греховных прикосновений.

Оргазм вспыхнул с такой силой, что перед глазами засверкали звезды. Сквозь тело пропустили электрический разряд, разом сорвавший все стоп-краны, и бурлящее удовольствие несдерживаемым потоком хлынуло по телу. Растеклось по венам в каждую клеточку, задевая все нервные окончания.

Я закричала, выгнувшись навстречу. Переходя на стон.

Забилась пойманной в силки птицей, чувствуя, как Саша слизывает с моих пересохших губ остатки безумного наслаждения, как тяжело дышит и шепчет мне в рот что-то до безумия нежное, чего в обычной жизни я вряд ли когда-нибудь услышу от него.

Снова подарил отчаянную надежду, которая, как сорняк, будет пытаться прорасти даже на самой неблагодатной почве. В который раз...

Прошлое. Саша.

Я вернулся из очередной поездки домой. Перешагнул скомканную в коридоре дорожку с жирным пятном, бросил сумку в своей комнате и сел на кровать. Запах сырости, плесени и протухших продуктов буквально въелся в стены, мебель, тряпки и не желал исчезать даже при открытом окне.

На улице моросил мелкий дождь. Тяжелые свинцовые тучи нависали над городом, делая еще более унылым и серым вид из окна.

Снял дорожный свитер, наодел свободную футболку и пошлепал на кухню в поисках жратвы. Надеюсь, в холодильнике завалялось хоть что-нибудь съедобное, потому как перспектива тащиться через весь квартал к ближайшему магазину или кафе не привлекала никаким боком. А светлая мысль купить что-то по дороге домой пришла в голову слишком поздно.

В доме, как обычно, бардак. На кухне полная мойка грязной посуды с засохшей едой. На полу следы от уличной обуви, бутылки и банки из-под пива.

Увы, моим надеждам не суждено было быть услышанными. Кроме куска колбасы с потемневшими краями и заскорузлой корочкой, десятка яиц, тарелки с чем-то непонятным, внешне напоминающим то ли старый плов, то ли засохшую гречку, и кучи пустых коробок из-под пиццы я ничего не нашел.

Хлеб в пакете и тот заплесневел.

Черт, как у нас еще крысы с тараканами толпами не бегают? Андрею повезло, что все это не видит хозяйка хаты, иначе давно выставила бы за дверь.

– Братан, ты живой? – Я нашел его спящим на диване в зале. В одном носке и растянутых трениках. – Алло, мужик, вставай! – потряс за плечо.

Он заворчал, отмахиваясь. Натянул одеяло на плечи, закутался и сел, оглядываясь сонными глазами.

– Оу, здорово, Санек! Ты приехал?

– Я вчера тебе звонил. Ты чего?

Он обвел комнату заплывшим взглядом, откинул голову на спинку дивана и устало выдохнул:

– Принеси попить?

Я вернулся на кухню, нашел относительно чистую кружку, сполоснул под краном и налил холодной воды. Принес брату.

– Что происходит? – Сел напротив.

– Ты о чем? – Он с жадностью припал к воде, глотая с громким звуком, словно с похмелья, хотя никакого запаха перегара я от него не улавливал.

– С тобой что происходит, говорю? Ты работаешь? Где-то числишься? Ты себя когда в последний раз в зеркале видел?

Он потер ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Скинул одеяло и встал, подтягивая штаны.

– У меня все в порядке, – огрызнулся Андрюха.

– Заметно...

– Ты пришел мне нотации читать? Сам-то давно идеальным стал?

– Андрей! – крикнул ему вслед. – Сука, ты мне обещал!!! – Он остановился в дверном проеме спиной ко мне. Подождал пару секунд, будто издевательски спрашивая: "Это все?" – и скрылся в районе туалета.

Твою мать! Я обхватил голову руками в бессильной ярости.

Желание покрушить все вокруг рвалось наружу. Сломать, разбить, выпустить пар. Как жаль, что здесь нет боксерской груши или хотя бы какой-нибудь мрази, которой можно было разукрасить морду.

Я снова чувствовал себя виноватым, ответственным за брата, но понимал, что не могу держать ситуацию под контролем. Что я не справляюсь, что-то делаю не так.

Сидеть и контролировать каждый его шаг нереально. Я просру все то, что сейчас имею и чего могу добиться в будущем.

Но и оставлять каждый раз его одного – не дело. Он начинает срываться.

– Я не хочу снова в психушку, – прозвучало бесцветным голосом со стороны кухни.

Блять! Опять!

Сука!!!

Снова заныло в районе диафрагмы. Это мой крест, который я теперь вынужден был нести всю оставшуюся жизнь.

Молча.

Стиснув зубы.

– Это не выход! – Нашел его сидящим на табурете у окна в кухне. – Ты просто заменяешь одну дрянь другой. Плюс зарабатываешь зависимость. Андрюх, послушай...

– Заткнись! Без тебя тошно. Ты прекрасно знаешь, с чего это все началось, – ударил по больному месту.

– Знаю, – кивнул обреченно. – Но ведь есть специализированные центры, психологи, в конце концов! Это тогда у нас не было денег, тогда была полная жопа. А сейчас я нормально зарабатываю, сейчас мы могли бы...

– Какая разница, если все это временно? – перебил он со злостью. – Все эти их психотерапии, гипнозы и установки. Все успокоительные и прочая хрень.

– Чушь!

– Чушь все то, что ты пытаешься мне навязать. Вот это чушь! А мне жить с этим, братуха, понимаешь?

Кошмары и симптомы пограничного состояния у Андрюхи начались после того проклятого дня, когда, пытаясь спасти меня, он непреднамеренно убил отчима. Его психика оказалась не готова к такому повороту событий и дала сбой.