— «Старая бочка»! И если история того стоит, я оплачу твой счет! — важно заявил он.

— Ловлю на слове: я чертовски проголодался.

Пока мы добирались до ресторана, я прикинул, о чем могу ему рассказать, не подвергая себя риску судебного преследования. Закон позволял журналистам не открывать источники информации — а Югбен, как один из самых скандальных репортеров, знал свои права назубок. Так что я выдал ему слегка откорректированную версию, умолчав о причинах, сподвигших меня на взлом. Он слушал жадно, не пропуская ни слова. Разумеется, Югбен понимал, что рассказываю я не всё, но особо не настаивал — полученная информация и так была достаточно «жареной».

— Великолепно! — заявил он, когда я наконец умолк. — Всегда знал, что на тебя можно положиться… Это будет настоящая бомба! Значит, говоришь, ты опознал всего троих в той компании? Жаль, жаль…

— Полагаю, ты можешь узнать ещё несколько имен — если пробежишься по городским больницам…

— Так я и сделаю! — просиял он. — Ха! Я их всех выведу на чистую воду! Адепты Зла, надо же… Вот это сенсация!

— Кстати, хотел спросить — ты случайно не знаешь, кто такие конфедераты?

Он задумался.

— Гм… Что-то из истории, если мне не изменяет память… Мятежные провинции, объединившиеся против королевской власти… — Он пожал плечами. — Извини, Эд, не помню подробностей… А что?

— Да так, всплыло в одном разговоре, вот и спросил — ты же у нас ходячая энциклопедия.

— Ну извини, я больше по нынешним временам. — Он принял комплимент, как должное. — Ты, вроде, дружен с подполковником Тыгуа? Спроси его — парень большой спец по всякой военно-исторической лабуде…

Обед был отличный, но я прикончил его наспех — просто чтобы перебить голод. Распрощавшись с неугомонным журналистом, я направился к дому: что, если там ждет весточка от похитителей? Увы… Как в воду канули. Хотят сбить меня с толку? Что ж, вынужден признать: у них это получалось неплохо. Бесцельно поболтавшись по квартире, я зашел к Лакси, посидел немного у него, оделяя пристальным вниманием каждого, кто забредал на огонек. Напрасный труд: только заставил посетителей нервничать…

В конце концов, я решительно встал и направился к выходу. Надо повидать Тыгуа — не столько даже ради неведомых мне конфедератов, сколько ради обретения душевного равновесия. В присутствии учителя мне всегда становилось легче. Была в нем какая-то брутальная однозначность; и по сравнению с ней собственные проблемы вдруг становились не столь уж серьёзными.

Зимой добраться до него было проще, чем в другие сезоны. Вместо тихоходных лодок по замерзшим каналам ходили ледовые трамваи — что-то вроде легкого деревянного вагончика на полозьях, снабженного динамическим двигателем. Сделав несколько пересадок, я оказался на окраине Амфитриты. Тыгуа жил в свайном домике на болотах, и в теплое время года приходилось перебираться через огромную лужу, чтобы оказаться возле его дверей. Теперь всё замерзло. Я коротко разбежался и заскользил по ледяной дорожке, раскинув для равновесия руки — словно в детстве.

Учитель тренировался. Возле его дома возвышалась дюжина грубо вылепленных из снега фигур — а сам он, в одной набедренной повязке и кожаном жилете, ожесточенно размахивал мачете, срубая безглазые головы и пластая массивные туши. Тяжелый клинок так и порхал в его руках. Тыгуа заметил меня, коротко отсалютовал — и тут же, без паузы, разразился серией неуловимых взмахов и выпадов. Ни один из снеговиков не уцелел.

— От вас пар столбом валит! — заметил я.

— Чтобы хорошенько размять мускулы, нет ничего лучше фехтования! — заявил он. — Хочешь попробовать?

— Вы уже расправились с бедолагами.

— Ну, долго ли обратно слепить!

— Пожалуй, я откажусь. Я ведь к вам с вопросом…

— Ясное дело, — усмехнулся Тыгуа. — Ты ж просто так не ходишь, господин великий сыщик… И это правильно, кстати. Давай-ка попьём чайку.

Я ожидал, что мы пройдем в дом, но не тут-то было: учитель решил устроиться на открытой веранде. Он вынес две чашки и маленький чугунный чайник с подставкой. Под чайником горела свечка, не позволяя кипятку остыть. На плечи Тыгуа накинул длинный мохнатый плащ — но это была единственная уступка царившему вокруг холоду. Он вальяжно развалился в плетеном кресле, с удовлетворенной улыбкой созерцая заснеженные деревья. Я не без зависти подумал, что любой человек схватил бы после такого грипп, а то и воспаление легких.

— Надо поддерживать форму, — сказал Тыгуа: он верно угадал мои мысли. — Не завидуй, Эд, у вашей расы тоже есть свои преимущества.

— Но не такие. Сознательно управлять температурой тела мы не можем…

— На самом деле это не столь уж великое умение, — хмыкнул он. — Я лучше твоего сопротивляюсь холоду, но лишь пока сыт и полон сил. Лиши меня этого, измотай голодом, тяжелой работой, бессонницей — и я как миленький впаду в анабиоз…

— А я — банально замерзну до смерти.

— Да, но в такой ситуации человек будет бороться до последнего… И вполне возможно, выйдет победителем. Для нас же всегда есть лазейка — соблазн сдаться, ускользнуть от суровой реальности… Всё на свете относительно, знаешь ли. Ладно, так о чем ты хотел спросить?

Я налил себе немного чая, с наслаждением сделал несколько глотков и подлил ещё. Наполнять чашку до верху не стоило: без подогрева жидкость остывала слишком быстро.

— Я узнал, что та штука, которой старый маньяк дырявил лёд, называется «посохом конфедератов». Вы знаете, кто вообще такие эти конфедераты?

Тыгуа недоуменно пожал плечами.

— Один знакомый сказал, мол, что-то из истории, какие-то мятежники…

— А, если ты имеешь в виду тех конфедератов… — он задумчиво цокнул языком. — Ну да, было такое около ста лет назад — сразу после Войны Пяти Княжеств. Несколько окраинных провинций… Хрустальные горы — знаешь, где это?

— Северо-запад Пацифиды…

— Да, на самой границе. Задница мира, но там был свинцовый рудник. Когда война кончилась, он захирел: королевство получило крупные репарации, да и потребность в этом ресурсе почти сошла на нет. Жилось там голодно и бедно, но для местных это было обычным делом. Наверное, ничего бы не случилось, если бы в Хрустальных горах не обнаружили месторождение золота. Местные власти попытались сохранить открытие в тайне — и что самое удивительное, некоторое время им это удавалось. Делами там заправляли несколько древних аристократических кланов — сам понимаешь, что это за фроги…

Я ухмыльнулся. Фрогская родовая аристократия — притча во языцех: спесь, вероломство и эгоцентризм этой публики не знают границ.

— Они как-то договорились меж собой и образовали Конфедерацию северных провинций — то ли пять, то ли шесть крохотных областей, точно не помню… Тогда это воспринималось неким курьёзом. Наверное, именно поэтому Его Величество не сразу послал войска на усмирение: у державы хватало других проблем… Но как только стало известно о золоте, ситуация кардинально изменилась.