Я начал с показа простых манипуляций с монетами – это былисамые первые трюки, которые я разучил. Затем последовали карточные фокусы,номера с платком, со шляпой, с бильярдными шарами. Меня подстегивал проявленныйею интерес. Постепенно я показал ей весь свой репертуар, вплоть до иллюзий,которые еще полностью не освоил.

Джулия, в свою очередь, иногда декламировала мне стихи ипрозу, сочинения великих поэтов и драматургов, которые были для меня внове.Меня поразило, как можно столько выучить наизусть, но она объяснила, что этодело техники. Вот что свойственно Джулии: искусство и техника. Вдохновение ипрофессионализм.

Вскоре Джулия начала заниматься со мной актерскиммастерством, что всегда было близко моему сердцу. Наши отношения сделались ещепрочнее.

Во время рождественских праздников, когда весь Лондонпредавался веселью, мы с Джулией, уединившись у меня в комнате, целомудреннообучали друг друга артистическим навыкам, которые каждый из нас освоил прежде.Она приходила ко мне утром и оставалась до сумерек, а потом я провожал ее вКилбурн, где она тоже снимала комнату. Вечера и ночи я проводил один, свосторгом думая о ней и перебирая в памяти ее уроки.

Мне кажется, Джулия медленно, но верно пробуждает дремавшийво мне талант.

– Не придумать ли нам с тобой номер для двоих,что-нибудь оригинальное?

С такими словами обратилась ко мне Джулия на следующий деньпосле того, как я сделал предыдущую запись.

Такие простые слова! Такая перемена в моей жизни,замкнувшейся в круге безнадежного отчаянья! Мы начали репетироватьмнемонические трюки. Джулия обучает меня технике развития памяти. Я осваиваюмнемонику – приемы, облегчающие запоминание.

Джулия всегда поражала меня необычайным объемом памяти.Вскоре после нашего знакомства, когда я показал ей сложные карточные фокусы,она в ответ предложила мне назвать ряд любых двузначных чисел, в любойпоследовательности, при этом записывая их так, чтобы ей не было видно. Яиспещрил целую страницу записной книжки, и Джулия преспокойно, без запинкиповторила все числа… не успел я прийти в себя, как она повторила их еще раз, ноуже в обратном порядке!

Я заподозрил, что это черная магия, что Джулия оказала наменя какое-то воздействие, чтобы я назвал числа, которые она выучила заранее; аможет быть, она каким-то образом подсмотрела записи, которые я старательнозагораживал. Ничего подобного, сказала она. Тут нет никакой хитрости илиуловки. В противоположность методу фокусника, она делала именно то, что былоочевидно: запоминала цифры!

Теперь она открыла мне этот мнемонический секрет. Я еще недостиг ее уровня, но моя память уже способна на такие достижения, о которых яраньше и не подозревал.

Мы готовы! Представьте такую картину: я сижу на эстраде сзавязанными глазами. Добровольцы из публики проверили повязку и убедились, чтосквозь нее ничего не видно. Джулия ходит между рядами и берет у зрителей разныепредметы, предъявляя их всему залу.

– Что у меня в руках? – кричит она.

– Мужское портмоне, – отвечаю я. Публика ахает.

– А теперь я держу?.. – говорит Джулия.

– Золотое обручальное кольцо.

– Мужское или женское?

– Женское, – убежденно отзываюсь я.

(Если бы она спросила: «Мужское? Женское?», я бы столь жеубежденно ответил: «Мужское».)

– Сейчас я взяла?..

– Мужские часы.

И так далее. Обмен заранее подготовленными вопросами иответами выполняется с такой непринужденной уверенностью, что публика неуспевает опомниться и без тени сомнения полагает, будто наш номер основан наментальном контакте между двумя артистами.

Принцип очень прост, но освоить его нелегко. Я пока тольконачинаю овладевать мнемоникой, а она, как и любой вид сценической магии,требует напряженных тренировок.

Пока мы репетируем, можно не думать о самом трудном: какполучить ангажемент.

Завтра начинаем! Две недели ушло впустую, пока мы пыталисьзаключить контракт с каким-нибудь театром или мюзик-холлом, но сегодня, когдамы в унынии брели по Хэмпстед-Хит, Джулия сказала, что надо рассчитывать толькона самих себя.

Сейчас полночь; я только что вернулся после предварительнойрекогносцировки. Мы с Джулией побывали в шести тавернах, переходя пешком изодной в другую, и выбрали, с нашей точки зрения, наиболее подходящую. Это«Агнец и младенец», что на углу Килбурн-Хай-роуд и Милл-лейн. Зал, гденаходится стойка бара, достаточно просторен, освещение приличное, у стенкиимеется небольшая эстрада (сейчас на ней стоит пианино, к которому в нашемприсутствии никто так и не подошел). Между столиками есть проходы, так чтоДжулия сможет легко перемещаться по залу, беседуя со зрителями. Но мы нераскрыли своих намерений ни хозяину, ни официантам. Джулия вернулась к себе;надо и мне отходить ко сну. Завтра весь день будем репетировать, а вечером – вбой!

На двоих у нас 2 фунта 4 шиллинга и 9 пенсов; такую суммумелочью набросали нам благодарные зрители в «Агнце и младенце». На самом делебыло еще больше, но подозреваю, что часть монет у нас выкрали, а часть мырастеряли, когда хозяин, потеряв терпение, вытолкал нас на улицу.

Но мы были на высоте! Да к тому же извлекли полезный опыт:как подготовиться, как себя объявить, как привлечь внимание и даже – что,по-нашему, немаловажно – как подольститься к хозяину.

Сегодня наведаемся в Айлингтон, в «Герб моряка», надостаточном расстоянии от Килбурна, где сделаем вторую попытку. Учитывая опытсубботнего выступления, мы внесли в наш номер кое-какие поправки.

Всего 15 шиллингов 9 пенсов на двоих, но опять же, скромныедоходы компенсируются приобретенным опытом.

Подводя итоги прошедшего месяца, могу записать следующее:мнемонический номер принес нам с Джулией в общей сложности 11 фунтов 18шиллингов 3 пенса; мы падаем с ног от усталости, но успех нас окрылил; мыдопустили ряд просчетов и будем учиться на ошибках, и, наконец, ходят слухи(верный признак успеха!), что у нас появились конкуренты: парочка, выступающаяв трактирах Южного Лондона.

Более того, 3-го числа следующего месяца нам с Джулией предстоитполноценное выступление в мюзик-холле Хескера в Пондерс-Энд; на афише имяДантона стоит седьмым, после вокального трио. Мы временно приостановиливыступления с мнемоническим трюком, чтобы тщательно отрепетировать предстоящийвыход. После треволнений нашего безумного турне по злачным местам Лондона этознаменательное событие уже кажется нам немного пресным, но это настоящая работав настоящем мюзик-холле – то, к чему я стремился все эти годы.