Хотя довольно иронично, что видевшееся ему как спасение изначально было обречено на провал. С момента похищения Наташи Вольфганг решил покончить со своим одиночеством и медленно, в течение многих лет, учился постигать чувства и развивать бурные взаимоотношения с этой девочкой, всецело зависевшей от его действий. С ее помощью он научился быть лучше, ведь ему пришлось думать и о ней, а не только о себе. Именно когда он позволил себе заботиться о ней и процесс излечения начался, тогда его судьба и была окончательно решена. Другая жизнь была для него невозможна – из-за способа, который он избрал для решения своих проблем. То, что он совершил, не давало ему никаких шансов на возвращение к нормальной жизни.

Людей завораживает эта история, потому что все видят ее только в черном и белом цвете. Они сопереживают беспомощной Наташе, представляют себя в таком же положении и пытаются вообразить, как бы поступили они. Ставить себя на место другого – нормальный человеческий поступок. Но никто не хочет поставить себя на место Приклопиля – ведь он был чудовищем.

В конце его болезнь была излечена: он больше не испытывал страха перед женщинами, они больше не властвовали над ним. Но одновременно исчез и мир, который он знал: он понял, что никогда снова не увидит женщину, что вернула его в реальный мир. Тот образ, что он создавал перед соседями, был разоблачен, и у него больше не будет хоть какой-то видимости популярности, что он стал приобретать в последнее время. Его подлинное «я» раскрылось. Дружелюбный Вольфганг, новый Вольфганг больше не мог жить, и у него не было иного выбора, кроме как умереть»

(Курт Клетцер, венский психотерапевт)

«По моему мнению, у Приклопиля было весьма сложное расстройство личности с крайне низкой самооценкой и чрезмерными страхами перед неудачами, вероятно, более всего в области секса. Возможно, он опасался, что ему недостает мужских качеств, и поэтому-то и выбрал девочку такого возраста. Совершая это, он желал вырасти из собственного инфантилизма и, быть может, преодолеть свою ребяческую сексуальность.

Будучи таким инфантильным в возрасте тридцати четырех лет, он не был способен стать отцом обычным образом и поэтому решился похитить ребенка и сформировать его согласно своим желаниям. Конечно же, ему был присущ и садизм, и он хотел всецело властвовать над нею, в противном случае он не выбрал бы десятилетнюю девочку.

Нет никаких сомнений, что он воспитывал ее согласно тому, что считал правильным, и одновременно и сам подвергался процессу взросления, так что, можно сказать, они росли вместе. Однако, по мере того как она взрослела, Наташа становилась все сильнее и сильнее, и постепенно расстановка сил во взаимоотношениях изменилась. В конце, вероятно, она стала единственной, кто принимал решения, – она завершила превращение из беспомощного ребенка-жертвы в сильную, взрослую женщину, полностью владеющую собой. Как только это произошло, она смогла принять здоровое решение и покончить с ненормальными отношениями, сбежав от него.

Необходимо понять, что отношения между ними были очень сложны. Сначала она была ограничена физически, затем психологически, а в конце путы стали эмоциональными. Он воплощал для нее множество образов: отца, брата, друга и, весьма вероятно, любовника. В известной степени это положение можно сравнить с ситуацией, когда отцы жестоко обращаются с собственными детьми: они тоже ходят по магазинам, на прогулки, вместе проводят выходные и ведут нормальную внешне жизнь. Дети также не взывают о помощи, ибо скованы эмоциональными путами, вынуждающими их молчать.

Приклопиль был весьма самовлюбленным, эгоцентричным и крайне параноидным, что и понуждало его к дотошности во всем, что бы он ни делал. Вероятно, он не испытывал осложнений в оправдании своих поступков перед самим собой и своей жертвой. Известно, что подобные ему без труда могут давать рационалистическое обоснование своим действиям, они легко находят свои мотивы у других или же порой винят весь мир за несправедливость и так далее.

Его общественное поведение было вышколено, поэтому-то люди всегда и считали его «милым», но неискренним касательно эмоций. Он взрастил сильнейший комплекс неполноценности и одновременно укрепился в страстном стремлении к отношениям и семье. Что же привело его к тому, чтобы стать похитителем? Я думаю, это обусловлено генетическими факторами, однако впоследствии в его жизни, несомненно, что-то нарушилось. Быть может, во время его первых сексуальных контактов прозвучали оскорбительные комментарии. Может, это были замечания его родителей, которые ему не нравились. Он сомневался в себе, но вместе с тем отношения в его семье были прочными. По-видимому, он всегда все хорошо планировал и был сообразительным.

Вероятно, в Наташе было нечто притягательное для него, так называемые «ключевые раздражители». Это могло быть ее обаяние, ее тело, цвет волос. Думаю, он выбрал ребенка, который более всего отвечал его инфантильной природе. Я могу себе представить, что он желал вывести ее за нормальность, как бы придать ей новую индивидуальность. Он формировал и изменял бы ее, пока не стал бы считать, что может без боязни ввести ее (и самого себя) во внешний мир. В свое время он мог бы представлять ее как «моя жена из России» или что-то вроде этого.

Я не думаю, что он убил бы ее. Но я очень хорошо представляю себе некое «упреждающее самоубийство», подразумевающее, что он заставил бы ее умереть вместе с собой, если бы столкнулся с безнадежной, безвыходной ситуацией»

(Рейнхард Халлер, венский судебный психиатр)

«Главной движущей силой при пограничном личностном расстройстве (ПЛР) является боязнь оставления. Как и находящиеся в патологической зависимости от партнера, страдающие ПЛР пытаются предвосхитить или предотвратить их оставление (как реальное, так и воображаемое) самыми близкими и дорогими им людьми. Они отчаянно и контрпродуктивно цепляются за своих партнеров, товарищей, супругов, друзей, детей и даже соседей. Подобная неистовая привязанность сочетается с идеализацией, а затем с быстрым и безжалостным обесцениванием объекта внимания страдающего ПЛР.

Страдающие ПЛР головокружительно мечутся между дисфорией (печалью или депрессией) и эйфорией, маниакальной самоуверенностью и парализующей тревогой, раздражительностью и безразличием. Это напоминает перемены настроения у страдающих биполярным расстройством. Однако страдающие ПЛР более гневливы и более вспыльчивы. Обычно они завязывают драки, испытывают приступы гнева и бешенства»

(Сэм Ванкин, крупнейший специалист

по подобным типам)

«У общественности лишь одномерное видение госпожи Кампуш, и я понимаю, что большинству трудно понять всю сложность ее личности. Однако, как и все, она обладает двумя, и даже больше, аспектами личности. С одной стороны, она весьма сильна и целиком контролирует происходящее вокруг нее, с другой – она очень слаба и крайне ранима.

Некоторые аспекты ее личности весьма инфантильны. Например, она призналась мне, что хочет жить в квартире с охранником у входа и системой видеонаблюдения.