вслед за ней.

Хорошо, что Ивана Демидовича уже привели в себя и оставили в своей же палате, только уложили на кровать с высокой подушкой. Рядом хлопотала Валентина Петровна, и уже появился Анатолий, смакующий подробности.

— А где?… — спросила Яна и посмотрела на пол, где недавно лежал напавший на них человек в белом халате.

— Преступника увезли в реанимацию, — ответил Анатолий.

— Яна, доченька! — воскликнул Иван Демидович. — Я снова так испугался за тебя! Спасибо, что не дала сделать мне инъекцию! Наверняка, там был яд. То-то он так рассвирепел!

— Эксперты разберутся, — сказал Анатолий Анатольевич. — Яна, у тебя следы на шее.

— Еще бы! Этот гад так вцепился в нее, — ответила ему Валентина.

— Его-то хоть вы опознали? — спросил Анатолий.

— Нет, — покачала головой Яна.

— Я тоже нет, — сказал Иван и расплылся в широкой улыбке. — Но зато, когда терял сознание, вспомнил, где я слышал голос бандита, который напал на нас на дороге. У меня получилось прямо по поговорке — «клин клином вышибают», — похвастался Иван, внимательно глядя на окружающих и оценивая, какое впечатление произвела на них его речь.

Именно в этот момент в палату вошел Витольд и развернул ватман с мужским портретом.

— Вуаля! Хорошо, что и вы здесь, гражданин начальник. Я выполнил задание. Вот так при жизни выглядел нападавший на вас. Схожесть девяносто процентов, как гарантирует профессионал. Смотри, Ваня, ты его знаешь? — спросил патологоанатом.

И Яна поняла, что сейчас будет кульминация, что все не зря! Ведь отец только что признался, что вспомнил преступника, и вот сейчас перед ним его портрет. Но на лице Ивана Демидовича особой радости не наблюдалось. Конечно, он был хорошим артистом и мог сыграть любое недоумение и конфуз, но не до такой же степени. Язык у него словно прилип к небу.

— Ну же, Иван! — подбодрил его Анатолий.

Яна скосила глаза на портрет, и сама несколько обалдела. Более позитивного рисунка она давно не видела. Яркие, сочные краски и милый, улыбающийся человек с розовыми щечками и голубыми глазами. И если учитывать, что это рисовали с трупа…

— Я, кажется, знаю, кто маньяк. Ваш художник, — сказала Цветкова. — Это что за роспись под «лубок»?

И это с собранного по частям трупа? Вы серьезно? А чего он у него улыбается? Да какое там — улыбается? Просто хохочет. Вот кто получил истинное удовольствие от работы, это просто чувствуется в каждой линии. Может, бандит при жизни был угрюмым человеком? Чего он тут ржет-то? — не понимала Яна.

Валентина не сдержалась и рассмеялась.

— Извините, а Яна права. Это что за живопись такая? Что это за странные эксперименты? Знали бы его родственники, вас бы уже арестовали всех.

— Мы помогаем следствию, — надулся Витольд Леонидович. — Это оригинальная методика опознания.

— Успокойтесь! Я все равно не узнаю этого человека, улыбался бы он или плакал, — подал голос Иван Демидович. — Я сказал, что узнал его по голосу, а не внешне. Так вот. Когда мы сели в самолет Мартина, к нам обратились по связи в салоне: «Приветствую на борту… Желаю…» — и так далее. И потом, на горной дороге, этот человек, уже в маске, сказал нам: «Приветствую…» Меня не покидало ощущение, что я уже где-то это слышал. И вот после такого потрясения… — посмотрел он на Валентину Петровну, — я вспомнил.

Люди в палате переглянулись.

— Ваня, ты серьезно? По одному слову? — спросила Валентина.

— Ты же знаешь, что у меня музыкальный, идеальный слух. Мне пары нот достаточно, — ответил Иван, нервно ерзая на подушках.

— Может, это получилось, потому что они оба сказали слово «приветствую»? — спросил Анатолий Анатольевич, тоже не очень веря в это опознание.

— Нет! Это был один и тот же голос, — упрямился Иван Демидович.

— Пилот самолета?! Это же уважаемый человек! — воскликнула Валентина. — Зачем вы ему нужны?! Дичь какая-то!

— Второго пилота так и не нашли. Теоретически, если выжили вы, трое пассажиров, то мог спастись и он, — растерялся Анатолий. — Один-то из них выжил и находится в этой больнице.

— Уже нет, — похолодела Яна. — Он только что умер, и там подозревают убийство. Анатолий, а ты можешь добыть фото второго пилота, чтобы не гадать?

— Конечно, ведь это официальная информация, Мартин нанимал проверенных людей. Я сейчас. — Следователь вышел из палаты, стуча клавишами в телефоне.

Вернулся он достаточно быстро и показал на экране смартфона очень четкое фото мужчины в форме летчика, очевидно, человек фотографировался на служебное удостоверение.

Все прильнули к экрану, а потом посмотрели на красочный рисунок художника.

— Невероятно, — ахнула Валентина.

— Обалдеть! — ахнул Анатолий.

— Я же говорил! Я не мог ошибиться! — возликовал Иван Демидович.

— Это определенно один человек! — согласилась Яна.

— Вас хотел замочить пилот самолета? Интересно, что же вы сделали такого-эдакого на борту? — спросил Витольд Леонидович.

Яна развернулась к нему.

— Что значит «вы сделали»? А ты отдельно летел? Один, на воздушном шарике? Ты же с нами летел и пережил крушение, и прекрасно знаешь, что ничего мы не делали противозаконного. И уж точно ничего такого, за что нас можно было убить! — высказалась она весьма эмоционально.

— И в итоге убили выжившего пилота? — уточнил Анатолий Анатольевич. — У меня просто голова пухнет.

— Я вас понимаю, коллега, — подал голос Лавр. — Мы, может, смотрим не под тем углом? В конце концов, убили двух пилотов, может, это и есть главное? Может, цель — они? Вы-то выжили.

— Не говорите глупостей! Мы выжили чудом, то в первый раз, что во второй, — возразил ему Иван Демидович. — А кто этот мужик? Который хотел убить меня и чуть не придушил Яну? Только не говорите, что это третий пилот. Такого не бывает!

— Очнется, узнаем, — ответил следователь и посмотрел на Яну. — У меня к тебе дело.

— Говори, — кивнула Цветкова.

— Не при всех.

— У меня нет секретов, и, особенно, от присутствующих. Мы уже как родственники.

— Особенно я! — поднял руку Михаил. — В гробу я видал таких родственников!

Иван Демидович расхохотался в голос.

— Так что? — спросила Яна у Анатолия.

— Хотел тебя спросить. Ладно, давай при всей «семье». А почему ты не рвешься на свидание к Мартину?

— А, кстати, да, почему? — поддержала его Валентина.

— Вот! И мама интересуется! — обрадовался следователь.

— Я? — округлила свои большие голубые блюдца Яна.

— Нет, я! — парировал Анатолий. — Я его навещал, и он был не очень счастлив меня видеть. Он только и спрашивал о тебе. Как ты себя чувствуешь? Все ли хорошо? Надо ли тебе что-нибудь?

— Какая забота, — покачала головой Яна.

— Яна, он не похож на мужчину, который будет изменять непонятно с кем. Он не просит снисхождения, особого разбирательства, он