Вокруг были люди. Они смеялись, говорили о чем-то, фотографировались друг с другом. Теоретически на конвенте, посвященном фантастике, фэнтези и комиксам, я должен был чувствовать себя среди своих.

Только почему-то не чувствовал.

Я и здесь был чужим. Но зато здесь было тепло, и я мог немного собраться с мыслями. И на красивые костюмы посмотреть. Особенно на девушек в красивых костюмах.

Здесь были Женщина-кошка, персонажи из «Ведьмака», «Людей Икс» (версии из мультфильмов и комиксов, а не фильмов), девушки в офицерской форме оригинального сериала «Стар трек» и многие другие.

Супергеройских костюмов было больше всего.

И я вдруг понял.

Все эти люди надели маски. Сегодня они Спайдермены, Джоны (или Джейн) Шеппарды, шинигами из «Блича» (он что, еще не закончился?), мутанты под предводительством Профессора Икс или Магнето, кхалиси, эльфы, Мстители. Да кто угодно.

Даже я могу надеть маску.

Интересно, тогда меня приняли бы? Посмотрели бы на меня? Полюбили бы меня?

Н-да, отличная мотивация для суперзлодея. Они вечно ноют, что им не хватало любви и понимания.

Значит ли это, что я… злодей? Может, мои попытки адаптироваться проваливаются потому, что я пытаюсь быть не тем, кем на самом деле являюсь?

Может, я классический злодей и зря пытаюсь идти по пути героя? А пытаюсь ли?

Интересно, существует ли путь злодея? Или это никому не нужно?

Ольга Алексеевна говорила, что в художественных произведениях злодей чаще всего представляет ©обой визуализацию фрейдовского «Оно». «Оно», или «id», это первобытные инстинкты, которые поддерживаются человеческим либидо. Секс, агрессия, власть над миром, «переходи на Темную сторону, у нас есть печеньки». Вседозволенность, безнаказанность и никаких мыслей о последствиях. А герой, который символизирует «Сверх-Я», борется с этим страшным «Оно» и в идеале побеждает.

На меня это совсем не похоже. Иногда мне, наоборот, кажется, что у меня нет никакого «Оно». И нет никакого «Сверх-Я». Только «Я», и всё.

Я дефективный.

Или эта теория просто мне не подходит. Ведь психологические теории могут подойти или не подойти человеку, и это не делает их хуже.

Я встал и решил пройтись дальше. Мне было интересно и захотелось купить значков, магнитов на холодильник и даже световой меч. Здесь было многое из того, что могло меня заинтересовать.

Пусть даже я чувствовал себя одиноко, пусть даже это был враждебный, чуждый мир, но он был немного ближе к моему миру, чем все, что я видел до этого.

Именно здесь и сейчас я вдруг понял, что одиноким могу быть не только я, а каждый из этих людей, которые меня окружают.

Но они умеют быть счастливыми. Должны уметь. Ведь они делают такие потрясающие костюмы, они улыбаются, они смеются, они… сияют.

И мне вдруг захотелось смеяться. Захотелось дотронуться до каждого из этих людей, чтобы проверить – настоящие ли они. Спросить, умеют ли они быть счастливыми.

Вместо этого я просто бродил по залу и улыбался.

Я смотрел, чувствовал, запоминал. Цвета, текстуры, запахи.

И вдруг прямо передо мной возникло лицо.

– О, ты все-таки пришел, – сказал обладатель лица. Вернее, обладательница.

– Фред, – ответил я.

– Нет, я Джордж. Фред собирается уже.

– Собирается? – спросил я.

– Ну да. Мы валим уже. Здесь как-то тухло.

Я спохватился и посмотрел на наручные часы.

17:31.

Неужели я ходил здесь три часа?

– А вы куда? – спросил я.

– На вписку, – ответила она.

– А что это?

– Ну это когда приезжаешь в другой город и едешь ночевать к друзьям.

– А с вами можно? – спросил я.

Джордж немного подумала, а потом пожала плечами:

– Думаю, что да. Только придется скинуться на хавчик и бухло.

Я кивнул. Возвращение в Москву немного откладывалось.

Я сам не понимал, что делаю и зачем. Просто пошел за теми людьми, которые мне вчера помогли. К чьим-то друзьям.

Мне нужны были друзья. Сегодня – особенно сильно.

Поэтому я пошел за ними.

Мы стояли в очереди в гардероб, и я включил смартфон и позвонил маме.

Она сразу же взяла трубку.

– Леша, – послышался ее громкий голос из динамика.

– Привет. Я приеду завтра вечером. Со мной все хорошо. Не волнуйся.

– Леша, ты вообще думаешь, что делаешь? Я переволновалась, я… – Она издала странный звук, будто бы захлебнулась.

Моя мама плакала. Первый раз в жизни.

– Извини, – сказал я, – Я думал, что тебе все равно.

– Все равно? – закричала она. – Да ты понимаешь, как мы волновались?

Я не понимал, поэтому не стал отвечать на этот вопрос.

– Я приеду завтра, – сказал я тихо, – Извини меня.

– Я сдаюсь, – сказала она, – Я больше не могу.

– Что это значит? – спросил я.

– Это значит, что я больше не собираюсь делать вид, что у нас хорошие отношения.

– Делать вид?

– Где ты будешь ночевать? – спросила мама.

– У друзей. Что значит «делать вид»?

– Тебе на меня плевать, – сказала мама. – Вот и я буду поступать так же.

– Как?

– Что за друзья?

Как раз подошла моя очередь в гардеробе. Я сдал номерок и ждал свою куртку.

– Что за друзья? – повторила мама свой вопрос, – Раньше у тебя никого не было, а сейчас все время какие-то друзья.

– Студенты, – ответил я единственное, что знал про них.

Тут Фред (или Джордж?) взяла у меня смартфон и что-то сказала маме. Я не успел услышать, что именно, потому что гардеробщик как раз вручил мне куртку.

Фред куда-то отошла, а людей вокруг было слишком много, чтобы я смог определить, куда именно идти.

Я искал глазами хоть кого-нибудь знакомого, но лица были просто овалами, закрепленными на тонких шеях.

Черт. Неужели я потерялся?

Оказалось, что нет.

Фред (или все-таки Джордж?) подошла ко мне, взяла под локоть и повела к выходу.

– Твоя мама тебя отпустила. Держи телефон.

– Это смартфон.

– Да по фиг, – она сунула смартфон мне в руку.

Я спрятал его во внутренний карман куртки и последовал за ней и остальными.

Когда мы вышли, было уже совсем темно. Воздух был свежим, сырым и холодным. Он пах дождем, мокрым асфальтом, желтыми листьями, выхлопными газами. И я вдыхал этот воздух. Я упивался им.