— Мы так долго разыскивали вас с отцом. Ормсли, твой дедушка, был против отношений Свейна с твоей матушкой, но когда тот ушел из дома, а вскоре мы получили весть о его гибели, отец переменился. Он винил себя в смерти сына и поставил себе цель отыскать Сигрит, чтобы просить у нее прощения. Но твоя мать как в воду канула, а о том, что у нее появилась ты, я узнал лишь сегодня от своего эрла.

Шанталь перевела огорошенный взгляд на Дарока. Ей было трудно поверить, что этот человек вот так просто нашел ее родственника, чтобы сделать ей приятное. Мужчина смотрел на нее спокойно, будто ничего особенного он не совершил.

— Это стало для меня огромным сюрпризом, — тем временем продолжал Бенардир. — Очень дорогим приятным сюрпризом. Как жаль, что батюшка не дожил до этого момента и не узнал, что у него есть внучка. Но я очень счастлив, что приобрел тебя, обещаю, что смогу загладить свою вину перед тобой и Сигрит.

Мужчина так волновался, что речь его напоминала сумбурное стрекотание. Взмокший от смущения, он вынул из кармана шаровар платок и обтер им лицо и шею.

— С некоторых пор я живу не очень богато, — он искоса глянул на вождя и, как бы извиняясь, продолжил: — Господин Бальтазар Левенворт недавно попросил уйти меня и моих людей с его земель. Но благодаря эрлу наш господин изменил свое решение, и мои пасеки снова вернулись в Маам Кросс. Хотя они теперь и твои… клянусь, я обязательно включу тебя в завещание.

— Ничего не нужно, дядя! — обрадованная Шанталь взяла его жилистые, огрубевшие руки в свои.

«Дядя», она смаковала это слово. Неужели в ее жизни, спустя годы одиночества, наконец появился человек, которого она может считать своим близким родственником, к кому при надобности она обратится за советом, да просто будет уверенной, что больше она не одна в этой жизни?

— Как это не нужно? — неподдельно возмутился Бенардир. — Ты моя единственная наследница, кроме тебя, у меня никого нет.

— А у меня, кроме вас, — глядя в глаза пожилому мужчине, которого ещё утром она даже не знала, прошептала девушка.

Теплые слова заставили Бенардира встрепенуться и подобраться.

— И я очень рада нашему знакомству. Все, чего я хочу, это поближе узнать тебя, дядя.

Мужчина расплылся в радостной улыбке и стал нервно обмахиваться платком. Волнение все еще не покидало его. Шанталь с любопытством оглядела только что обретенного родственника. Так вот откуда у нее кисти, словно рукавицы для сбора угля. И широкая спина, и коренастое телосложение. Девушка улыбнулась. Видимо, она телом и лицом пошла в Скрогинсов.

— Как поживает хряк Эскулап? — с озорным блеском в глазах спросила она. — Все еще жив?

Бледные глаза Бенардира заискрились восторгом.

— Свейн… твой батюшка рассказывал тебе?

— Не мне — маме, а она пересказала мне.

Мужчина не мог скрыть радости оттого, что его брат, несмотря ни на что, вспоминал о семье и даже поведал своей возлюбленной забавные истории жизни на пасеке.

— Скончался старый бездельник, — пояснил он, обнажив лошадиную улыбку. — Уж сколько убытков этот свинтус принес нашему хозяйству, просто не счесть. Да думаю, ты наслышана о его проделках.

Шанталь весело рассмеялась. Дарок, наблюдавший за знакомством племянницы и дяди, похвалил себя за правильное решение. Давно нужно было познакомить их друг с другом. Видел же, как одинока Шанталь, как она нуждается в помощи. Теперь ей будет на кого положиться, возможно, она даже переедет из этого убогого жилища в дом дяди, и Дарок перестанет так сильно за нее беспокоиться. Следует еще подыскать ей компаньонку…

Бенардир, который все-таки справился с первоначальной тревогой, видя, что племянница не в обиде на него, наконец перестал трястись и теперь беседовал воодушевленно и с энтузиазмом.

— Подумать только, — сокрушался он, — мы жили с тобой почти рядом, но ничего не знали друг о друге. Ты-то понятно, Сигрит думала, что мы настроены против нее и не желала общаться с нами. Но я обязан был после смерти отца разыскать вас во что бы то ни стало. Достаточно было лишь расспросить о вас в городе. Каждый в столице знал, что твоя мать Д…

Он осекся, увидев, как побледнело лицо племянницы. Скосив быстрый взгляд на вождя, он понял, в чем дело.

— … добропорядочная женщина, живущая на окраине леса. Любой бы мог указать мне на твой дом.

Шанталь еле устояла на ногах — так сильно закружилась у нее голова. Кажется, только что она избежала верной гибели. Ее дядя обо всем догадался. Наверное, все арендаторы в Маам Кроссе наслышаны, что Кларк охотится за Драгонешти, и Бенардир только что спас ее, смолчав о ее происхождении. Ее глаза говорили ему «спасибо».

— Не ваша вина, дядя, что так вышло, — попыталась увести разговор на безопасную тему Шанталь. — Что ваша семья не приняла ее, ведь мама была из бедной семьи.

— Да-да, из бедной семьи, — усиленно закивал Бенардир, включаясь в игру.

Благо Дарок ничего не заметил.

— А теперь давайте пройдем в дом, — предложила Шанталь. — Нам нужно о многом поговорить.

Бенардир засиял.

— С удовольствием, дорогая.

Девушка любезно распахнула перед мужчинами дверь, но только один из них вошел в дом, Дарок остался стоять на крыльце, объяснив это тем, что не желает мешать общению вновь обретенных родственников.

На крыльцо тут же выскочила огромная черная волчица, немного толстоватая и неуклюжая, но весьма боевая, судя по злобному оскалу.

— Это Сибила, — представила ее Шанталь своему дяде. — Она не обидит вас, заходите.

Бенардир немного замялся, напугавшись опасного хищника, но все же послушался племянницу и, прижавшись к стене, опасливо вошел в дом. Молодая ведьма сопроводила его поведение заливистым смехом.

Когда за девушкой и ее дядей закрылась дверь, Дарок почему-то испытал странную ревность. Он сделал это для Шанталь, сделал, чтобы она была счастлива, а теперь огорчался потому, что о нем на некоторое время забыли.

«Я страдаю по этой девушке», — заключил он и глубоко вздохнул.

Но тут дверь хижины снова отворилась и хихикающая Шанталь выскочила за порог.

— Вот, это вам. За то, что нашли мне дядю, — она протянула ему кулек с какой-то вкусно пахнущей выпечкой.

Дарок смущенно замялся.

— Не стоило вам благодарить меня.

— Ошибаетесь.

Должно быть, она поддалась какому-то возбужденному порыву, так как подскочила к мужчине и обвила руками его грудь.

— Спасибо, — прошептала она, уткнувшись носом в его кожаную куртку.

Дарок мог бы поклясться, что кожей ощутил ее жаркое дыхание, расплывшееся по телу приятным теплом. Когда он опустил голову и посмотрел на эту странную женщину, прижимающуюся к нему, на ее шелковистую головку, сверкающую в солнечных лучах, на длинные ресницы, бросающие тень на бархатистую нежность щеки, так невинно прильнувшую к его груди, Дарока охватило непреодолимое желание защитить ее.