Карлос заметил, что больше не воспринимает ее как воплощение Рамоны. Она стала для него отдельным, самостоятельным существом. Он решил после встречи с доктором Перальта проверить, не вернулся ли Рауль. Если нет, то он мог бы забрать Консуэло к себе на всю ночь.

Может, ее близость успокоит его возбужденное тело и даст ему покой.

Ванесса с Матильдой встретились у магазина «Зара» в галерее Стюре и решили пойти в парк Хумлегорден. Матильда не хотела, чтобы ее увидели в компании с полицейской. Когда они проходили мимо ночного клуба «Стюрекомпаниет», Ванесса кашлянула и начала разговор:

– Мы сэкономим время, если ты начнешь рассказывать прямо сейчас. Я полагаю, что ты хочешь успеть перекусить что-нибудь до возвращения.

Матильда оглянулась.

– Летом наш часовой магазин ограбили.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я работала в тот день.

Они пропустили такси и наискосок перешли улицу к отелю «Скандик Англе». У входа в гостиницу стоял автобус, в который усаживались туристы. Матильда рассказала о том дне, когда сначала позвонил телефон, а через мгновение появился посыльный из «ДиЭйчЭл». Как мужчина заставил ее открыть дверь в контору. Как Лаура закричала, когда он вошел в ее кабинет.

Ванесса время от времени прерывала ее рассказ короткими вопросами. Около Королевской библиотеки они сели на парковую скамейку.

– Он не был агрессивен, не применял силу?

– Нет. Скорее, наоборот. Он вел себя… деликатно, вежливо, – ответила задумчиво Матильда и добавила: – Мне было совершенно не страшно.

– А как, ты сказала, имя того, кто звонил?

– Карл-Юхан Вальман.

– Это один из ваших клиентов?

– Да.

– Почему вы не заявили в полицию?

– Лаура, мой шеф, была против. Сказала, что это может напугать наших клиентов.

– Понятно. Я передам эту информацию начальству, но без указания источника.

– Вы думате, что ограбление как-то связано с похищениями?

Ванесса пожала плечами и встала.

– Я не знаю, но спасибо, что рассказали.

Поезд метрополитена отошел от станции «Хёторьет» и нырнул в темноту туннеля. Два парня сели на сиденье рядом с Николасом и начали оживленно обсуждать похищение.

Николас встал, отошел в сторону и ждал, когда поезд остановится на станции «Родмансгатан». Последние дни «дрон-похитители», как их назвали, стали главным предметом обсуждения на первых станицах всех газет, на радио и в телевизионных новостях.

Николасу было стыдно. В том, что он совершил, не было ничего героического. Он действовал от отчаяния, желая спасти Марию. Похищение Хампуса Давидсона лишило его возможности узнать, мог бы он быть счастлив с Мелиной. Держать такое втайне было бы губительно для близких отношений. Он представлял себе, как они встречаются и он во всем признается. Но сделать это было выше его сил.

Пока медиа все внимание уделяли похищению, незамеченной оказалась вновь разгоревшаяся война преступных кланов. Четыре перестрелки за три дня были едва замечены. Складывалось впечатление, что жители Стокгольма уже привыкли к перестрелкам в пригородах. Не только жители, политики тоже привыкли к этому, хоть и обещают все время покончить с преступным насилием.

У него в квартире лежит четыре миллиона крон наличными, еще один миллион у Марии в подвальной кладовке. После встречи с Иваном у него будет еще пять миллионов за Хампуса Давидсона.

Вот тогда он наконец сможет все бросить и уехать вместе с Марией. Десяти миллионов должно хватить надолго. Доказать его участие в похищениях невозможно. От «Мерседеса» Хампуса Давидсона он избавился прошлым вечером.

Теперь в планах было взять напрокат машину, переехать мост через залив Эресунн в Данию, пересечь ее всю, затем проехать всю Европу и добраться до какого-нибудь налогового рая. Там поменять в банке деньги. Купить авиабилеты, скрыться где-нибудь в Южной Америке, сменить имя и получить новые документы. Но все это не радовало. Мелина не выходила у него из головы. Теперь она снова вместе с Хампусом Давидсоном. Если бы они встретились до похищения, все могло сложиться иначе. Но пытаться встретиться с ней теперь, после всего, что произошло, было бы безумием. Что он ей скажет? Предложит полететь вместе с ним и сестрой в Южную Америку? Нет. Лучше уж пусть все идет как идет. Жить дальше, забыть Мелину.

Поезд остановился на станции «Родмансгатан», двери открылись. В потоке пассажиров Николас шел по платформе. Подойдя к эскалатору, он посмотрел на часы. До встречи с Иваном оставалась четверть часа. Выйдя из метро, он повернул направо и пошел по Свеавэген, сунув руки в карманы синего бомбера.

На улице было пусто. Около «Макдоналдса» было припарковано несколько мотоциклов.

Он заглянул через окно в бар «Ла Абана». Бар перестраивали. Пол и стены были покрыты строительной пылью. Он вспомнил, как однажды летним днем вместе с Карлом-Юханом Вальманом они сидели здесь за уличным столиком и пили дайкири. У Карла-Юхана был период увлечения Эрнестом Хемингуэем. Пока мимо них по Свеавэген с шумом и гамом проезжали караваном машины классических американских марок, они мечтали о жизни на островах Флорида-Кис, о писательском призвании, о рыбалке, о морских путешествиях на Кубу. Представляли себе прогулки по переулкам Гаваны, посещение отеля «Эль Флоридита». Николас покачал головой, стараясь избавиться от воспоминаний, подумал о том, как быстро летит время, и настроение его испортилось.

Он шел дальше. Впереди, на углу у Марквардсгатан, стояли двое мужчин примерно его возраста. Оба в темных куртках и темных брюках. У одного огромный шрам шел через гладко выбритый череп до самого лба. Когда Николас прошел мимо, оба проводили его взглядом.

Вместо островов Флорида-Кис и Кубы он оказался в войсках особого назначения. Афганистан, Республика Чад, Нигерия. Ночные рейды, освобождение заложников в труднодоступных районах, ночные боевые столкновения. Все это было в прошлом. Все хорошее, что было сделано за последние годы, все те люди, которым он помог, – все оказалось напрасным.

С самого начала службы он почитал за честь быть солдатом. Быть тем, кто с оружием в руках готов противостоять насилию и бороться с несправедливостью. Пацифистом Николас не был. Он видел зло. Видел мужчин – всегда это были мужчины, – которые присвоили себе право убивать, насиловать, грабить и разрушать. Их невозможно было переубедить. Слишком поздно. Не потому, что они родились такими, а потому, что они привыкли убивать для достижения своих целей. Скольких из них ему пришлось убить, он не знал. Не хотел знать. Но Николас был уверен, что, убивая одних, он спасает других, и этих других гораздо больше.

Он свернул на улицу Уденгатан. До ресторана оставалось метров двести. На улице перед ним не было видно ни одного человека. Магазины закрыты. Проходя мимо женщины с испачканным лицом и растрепанными темными волосами, толкающей перед собой магазинную тележку, он почувствовал запах грязи и пота. На другой стороне улицы, у продовольственного магазина «Ика», на стопке старых газет устроился нищий.