Он удалился, Роман Романович, посмотрев на Антонину, сказал:

— Вам, дорогая моя, тоже не помешало бы отдохнуть…

— А что намерены делать вы? — спросила девушка. — Вы на самом деле считаете, что убийца, лишивший жизни мадам Розальду, так и не пойман?

Лялько усмехнулся и кивнул:

— Да, я так считаю. Как я уже и сказал, по неведомой, словно мистической, причине сей отель является сборищем преступников и убийц. Как чашка с медом манит ос, так и «Петрополис» отчего-то является магнитом для тех, кто без зазрения совести готов поднять руку на своих собратьев. Но, клянусь, я узнаю, кто убил мадам. Потому как Жером видел этого человека, и я приложу все усилия, чтобы вытрясти из него эти сведения!

А затем, положив руку на плечо Антонине, добавил:

— Вам же пора отдохнуть, потому что на вас просто лица нет… Вы крайне смелая барышня, Антонина Петровна. И, если бы не вы, то Викентий бы бежал!

…Антонина зашла к себе в комнату, подняла сброшенный при обыске матрас и положила на кровать. Села и задумалась, чувствуя, что усталость в самом деле наваливается на нее.

Однако наступало утро, и думать о том, чтобы прилечь, было решительно невозможно: новый день вступал в свои права, и, несмотря на головокружительные события последних часов, требовалось позаботиться о постояльцах и об их завтраке.

Девушка поднялась, дабы умыться и отправиться на разгромленную кухню, чтобы решить, как быть с готовкой завтрака без Жерома, но услышала в коридоре топот, мгновением позже в ее дверь постучали и раздался голос одного из агентов Лялько.

Отомкнув дверь, Антонина увидела взволнованного полицейского, который доложил, что Роман Романович настоятельно просит ее, если она еще не спит, пройти к нему.

Антонина направилась вслед за полицейским в одну из пустующих комнат, на пороге ее встретил расстроенный Лялько и провел в салон. И старшая горничная увидела возлежащую на софе огромную фигуру Жерома.

С кухонным ножом для резки хлеба в сердце!

— Он убит? — произнесла недоверчиво Антонина, и Лялько вздохнул:

— Вот именно, убит! Причем, судя по состоянию тела, совсем недавно! Часовые клянутся и божатся, что никто сюда не проходил, так оно наверняка и есть. Однако…

Он поманил девушку за собой, подвел к стене и указал на еле различимые тонкие линии на обоях.

— Дверь секретного хода! Это значит, что в номер можно проникнуть не из коридора, а из недр «Петрополиса». И некто, знающий тайны отеля, это и сделал, дабы лишить жизни того, кто бы мог назвать нам имя убийцы мадам Розальды! Эй, займитесь этой дверью, хочу узнать, как она открывается и, что намного важнее, куда ведет!

Сразу два агента бросились исполнять его приказание.

В коридоре послышались повышенные голоса, в дверь влетел молодой Прасагов.

— Ваши люди не имеют права задерживать меня! — заявил он раздраженно. — Это, в конце концов, мое заведение!

Он смолк, словно зачарованный, уставившись на тело Жерома.

— Он тоже мертв… — проронил Евстрат Харитонович. — Вы успели с ним переговорить?

Лялько качнул квадратной головой.

— Увы, нет. Поднялся сюда, чтобы сделать это, и нашел уже бездыханное тело.

Антонина, склонившись над трупом, произнесла:

— Ни Аглая, ни Викентий к этому не причастны, так как рана свежая, а с момента падения Викентия в колодец прошло больше трех часов, а его матушка все время была под надзором полиции.

— Но тогда кто? — произнес странным тоном Прасагов.

В этот момент агенты позвали Лялько, потому как сумели открыть потайную дверь.

Роман Романович отошел от софы, а Антонина, еще раз склонившись над телом шеф-повара, промолвила:

— Думаю, тот, кто был посвящен в тайны «Петрополиса»»… Кстати, Евстрат Харитонович, вам известны все эти тайные ходы и секретные двери?

Прасагов усмехнулся:

— Пожар уничтожил все планы архитектора, как, впрочем, и самого архитектора… А мой несчастный родитель, наверняка знавший обо всех этих тайных ходах, как тебе отлично известно, мертв!

Антонина подняла на него глаза и покачала головой:

— Это не ответ на мой вопрос, Евстрат Харитонович. Известны ли вам эти секретные ходы и потайные двери?

Прасагов ничего не ответил и приказал:

— Предоставьте осмотр тела медику. Ты, Антонина, всего лишь горничная! И пора подумать о завтраке для постояльцев, а так как мы за одну ночь потеряли и повара, и управляющую, то придется тебе заняться всем этим!

Но Антонина указала на торчащий из груди Жерома кухонный нож:

— Разве вы не видите следы около раны?

— Какие следы? — произнес, встрепенувшись, Прасагов и приблизился к софе с возлежащим на ней телом.

Осмотрев рану, он процедил:

— В самом деле, след на коже… Тот, кто воткнул нож…

Он смолк, а Антонина сказала:

— Тот, кто воткнул нож, сделал это с такой силой, что оставил след на коже Жерома! Это отпечаток… Отпечаток перстня, не так ли?

Ее взгляд упал на руку Прасагова, и тот злобно рассмеялся:

— Ты что, с ума сошла, Антонина? Думаешь, что это отпечаток моего перстня? Выходит, по-твоему, что это я Жерома кокнул?

— Думаю, что да, — ответила девушка, — ибо он был свидетелем того, как вы убили мадам Розальду, Евстрат Харитонович!

Прасагов выпрямился, всмотрелся в ее лицо и прошептал:

— Ты определенно сбрендила! Зачем мне это делать?

Антонина пожала плечами:

— У вас наверняка имелась для этого причина, Или тоже хотели похитить жемчужины певицы, так как дела у вас не ахти. Или же намеревались поддержать миф о проклятии номера сто восемьдесят четыре, в котором уже до этого скончался ваш батюшка, а еще ранее — старый князь Захарьин-Кошкин!

Прасагов вновь нервно покрутил массивный перстень-печатку и заявил:

— Ты бредишь! Мне не было нужды совершать убийства… И вообще, это может быть и не мой перстень… Например, кто-то, намеренно желая очернить меня, сделал точную копию и оставил след на теле Жерома, дабы свалить его убийство на меня…

Антонина оглянулась в поисках Лялько, но сыщик вместе со своими людьми исчез в секретной комнате.

Раздался чавкающий звук. Обернувшись, Антонина с ужасом увидела, как Прасагов, вынув из кармана платок и обернув им рукоятку ножа, вытащил оный из груди Жерома и нанес еще несколько ударов по бездыханному телу.

— Так-то лучше! — заявил он с ухмылкой, а Антонина закричала:

— Евстрат Харитонович, что вы сделали?! Вы, нанеся новые раны, уничтожили след от перстня! Это неслыханно!